Его не сравнить ни с чем и ничем не перебить. Он незабываем и уникален. Кому пришлось хоть один раз в жизни побывать на русской печи, тот вовек не забудет аромат пересушенной глины, старых, подшитых просмоленной дратвой валенок, овчины и еще чего-то неуловимого, но свойственного только этой части традиционного жилища обитателей русской глубинки.
Раньше без русской печи в деревне прожить было нельзя: ни тебе хлебца испечь, ни пирогов разных к празднику, ни плюшек. А какие щи или курники выходили оттуда! Сейчас, конечно, всякую снедь можно приготовить в духовках и печах разных конструкций и схем, но русская печь, помимо своей основной функции - приготовление пищи, несла еще массу вспомогательных: лечебных и чисто бытовых, без которых жизнь прежнего селянина была бы совсем безрадостной, а может, и вовсе невозможной. Еще бы, в первую очередь на печь под добродушное ворчание бабушки или матери отправлялись мальчишки, промерзшие до соплей на речке, на печи грелись занедужившие спиной взрослые, а уж для древних старух это было постоянное место пребывания. На печи лечили грыжу, простуду, здесь же во вьюшку начинали покуривать подростки. Гостеприимство требовало уступить место на печке страннику, промокшему под дождем или попавшему в буран.
Так получилось, что со своей малой родиной я впервые познакомился, приехав туда в гости. Родители тогда жили в Магнитогорске, и к родственникам в деревню, естественно, выбирались нечасто. Шла первая половина шестидесятых. Форштадт встречал новоявленных горожан горьковатым запахом тальниковых дров, пылающих в печах изб и бань. У отцовой тетки бабы Мани русская печь была тоже. Она стояла слева от входа, была огромной и доброй. С печи можно было залезть на полати, которые располагались как раз над входной дверью.
Печь занимала основное и почетное место в доме, даже если дом тот состоял всего из одной - единственной комнаты. Пространство перед устьем печи именовалось кутом, часто отгораживалось занавеской и традиционно считалось женским углом. В этой, не предназначенной для посторонних глаз, части избы находился небольшой стол, залавок и стенная полка – грядка, где размещалась немногочисленная кухонная и столовая утварь. С обратной стороны печи, в хозяйском куте, обычно устанавливался особый ларь для укладки упряжи и другого «мужского» хозяйства. Печная стена, обращенная к открытому пространству избы, имела на себе небольшие ниши (печурки) и выступы (каменки), служившие дополнительными местами, куда можно было положить мелкие предметы, которые всегда должны быть под руками, а также служили для просушки рукавиц и т. д.
Управляться с печью без специальных инструментов было просто немыслимо, поэтому за печкой, в закутке, а также в подпечке своего времени дожидались разных размеров ухваты для горшков и чугунков, сковородники на длинных деревянных черенках, кочерга, помело для выметания в загнеток золы и, конечно же, гордость каждой хозяйки - деревянная лопата. Именно ей сажали в печь и доставали оттуда хлебы, листы с пирогами и шаньгами, а известная баба Яга - еще и любимого сказочного героя.
Умение класть печи во все времена передавалось от отца к сыну. Сейчас сколько угодно примеров, когда объявит какой-нибудь умелец себя печником, а у него не то, что русская, но и голландка то упадет, то завалится. Добрые же, талантливые печники славились на всю округу, ведь идеальная русская печь должна обладать несколькими основными качествами. Во-первых, она не должна быть угарной. Угарная печь – это бедствие на всю жизнь, иногда для нескольких поколений. Должна быть жаркой, но не жадной, чтобы дров шло как можно меньше. Одни и те же поленья в хорошей печи дают жару гораздо больше, чем в плохой. Надо, чтоб дым не выкидывало во время ветра, ну и, конечно, она должна быть красива.
В Верхнеуральске сегодня можно насчитать пять – шесть хороших печников, но русские печи кладет, наверное, только Анатолий Самойловский. Уходят старики, а с ними и традиции. Молодым ближе к душе электро- или газовые духовки. Нередко взрослые дети в погоне за дополнительной жилой площадью «достают» родителей с предложением сломать печь. Но те, как правило, отвечают: «Вот уж помрем, тогда ломайте». В городе, в отличие от деревень, домашних красавиц почти не осталось. Деревня всегда была носителем традиций, но и там, еще со времен пресловутой хрущевской смычки, количество печей на душу населения резко пошло на убыль.
Первую свою печь Анатолий под присмотром отца сложил еще в 14 лет. Отец его, работая механиком, в выходные или после работы клал печи. Такое семейное хобби приносило неплохой приработок. Сын втянулся в это дело незаметно, да так и пошло. Теперь он печник с именем. Даже одно время он обучал группу от Центра занятости. Но особого рвения у учащихся не заметил. Те ходили на занятия спустя рукава, лишь бы с учета не сняли в Центре. Но о мастерстве преподавателя один бугодакский дачник при случае рассказывает до сих пор, как тот взялся класть у него печку, правда, не русскую, а так, обычную голландку. Дело было к вечеру, и как на грех, погас свет. Так Самойловский не только не бросил работу, но даже на спор с хозяином выложил низ очага с завязанными глазами.
Даже камины раньше клал Анатолий Григорьевич, но теперь не стал: и мода на них отходит, и возни много, да и не к душе они как-то. Другое дело – русская печь, правда, теперь приходится все больше их ломать, чем строить.
Уходят старики – уходят печи с их мощной энергетикой, многофункциональностью и неповторимым запахом.
Нила Максимовна Бражук из Форштадта возле русской печи с детства. Живя на Украине (на Урал они с мужем приехали в
64-쬬 году) ей приходилось не только печь хлеб и пироги, но и жарить, парить и варить различные национальные блюда, многие из которых приготовить другим способом просто невозможно.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
