«Лягуска»»

В каждый наш приход в советское время во всеми богами проклятый Вьетнам и его задрюканный порт Хайфон мы обязательно ходили в Интерклуб.

Почему?

Да просто там больше вообще некуда было пойти. Передвижение по стране ограничивалось улицей от порта до этого питейного заведения и назад. Время пребывания на героической земле - только до 19 часов по «хронометрам» местной полиции. Настоящих денег нам не давали (а может, их вообще не было?), вместо них эрзац - бумажки сроком действия в один месяц и местом применения - «Интерклуб» и сувенирная лавка. Возможно, наши вьетнамские друзья и вообще не выпустили бы нас с территории порта, но во время очередного ночного воздушного налёта наши сегодняшние братья по капитализму из США в дым разнесли два самых важных объекта в порту - магазин для моряков и «Интерклуб». Волей-неволей этим они сильно расширили наши возможности по изучению страны, полностью сидевшей на шее могучего СССР.

Любой заштатный кабак в самом медвежьем углу Союза дал бы фору в сто очков этому «Интерклубу». Слегка загороженный навес, под которым, на деревянном настиле, полтора десятка видавших виды столов, барная стойка. За стойкой, естественно, барменша - мелкая (как все они здесь) и обсчитывающая так, что самая прожжённая деятельница прилавка моей страны сгорела бы от стыда. Главная достопримечательность - грифельная доска рядом со стойкой, на которой метрдотель мелом ежедневно писал одно и то же меню. Изюминкой сего списка была «лягуска». Поддатые морячки частенько исправляли «с» на «ш», но оно опять появлялось в прежнем виде. Очевидно, угрюмый, худой метрдотель чего-то недоучил в своей разведшколе. Блюдо, полагаю, осталось как проклятое наследие французских колонизаторов, а поскольку, кроме советских, немецких, польских и болгарских моряков, здесь бывали ещё кубинцы и одесситы, которые тоже не едят лягушатину, то яство оставалось невостребованным.

Мы решили поломать эту традицию, наметив это на очередной поход в светоч вьетнамского сервиса. Мы - это я и мой кореш Володя, второй радист. Зачем? А фиг его знает.

Экстрима и так хватало - жара по ночам за тридцать, влажность под сто, комарьё с хорошую птичку, минные поля в Тонкийском заливе, бомбежки.

Ну какого чёрта ещё то надо? Хотя прутся же люди в горы, лезут в холодные водопады! Зачем?

Водопад, конечно, водопадом, но есть вещи, через которые не перешагнёшь! Выше собственных ... не прыгнешь! Не оценил я этой истины! Молодость, горячность! Гордыня!

А ведь знал, что брезглив до крайности, но замахнулся на «лягуску».

Итак, пришли, уютно расположились на стареньких стульях и, потирая пальцем облезлую столешницу, очень небрежно, в паре с рисовой водкой заказали лягушку. Тощенькая микроскопическая официантка упорхнула исполнять заказ, мы, стараясь не замечать насмешливых взглядов добрых коллег и друзей с нашего судна, стали ожидать своей участи. Вскоре появились стаканчики, сок, «противотанковая» бутылка крепкой и противной местной водки, а ещё через пару минут тарелка с запечёнными кусками теста. Мы быстро сообразили, что знаменитые бёдрышки земноводных где-то внутри мучного изделия. Ну, дома частенько приходилось есть котлету в кляре, а здесь практически то же самое, только вместо говядины с сухарями внутри должно было быть ЭТО! Мы с Володькой, морщась, бросили себе на тарелочки по паре кусков деликатеса и задумались. Есть это явно не хотелось. А тут ещё наши добрые друзья-коллеги начали ненавязчиво исполнять странный музыкальный шлягер: «Поют и квакают! Поют и квакают».

Будь это где-нибудь во Владике, мы просто выкинули бы зелёную нечисть и заказали по лангету, но… Но на эту еду была уже истрачена драгоценная валюта, коей нас не слишком баловало родное пароходство. Мой напарник, как второй «маркони», получал тогда одиннадцать инвалютных рублей в месяц, а я хоть и двадцать пять, но тоже не густо, и выбрасывать просто так блюдо, что тянуло на треть месячной инвалютной зарплаты рядового моряка, не хотелось. Да и вопрос престижа стоял на кону. Мы налили по объёмной рюмке и отправили в рот тёплый и крепкий рисовый самогон.

Брр! Не зря говорят, что первая плохо идёт, а последняя лишней бывает. Я мужественно наколол кусок теста и, стараясь не сильно углубляться в его ароматное тело, откусил.

Пронесло! Я понял, что до лягушачьей ноги не достал зубами. Повезло и Володьке. А вот зрители остались разочарованными, решив, что мы выжили, и настоящего зрелища не получилось.

Но пить без закуски было несподручно. На такой жаре да отправлять эти тёплые почти пятьдесят градусов вовнутрь было самоубийством. Немного посидев, мы заказали по морскому салату – такая очень приятная еда из всего, что плавает и ползает в море, – креветки, кальмары, трепанги, крабы и что-то ещё. Возможно, отсутствие полной информации об ингредиентах и делало потребление приятным. Вторая рюмка пошла как по маслу. Потом еще, и ещё, и ещё. Салат кончился, мы за серьёзным разговором и не заметили, как перешли на лапки в кляре. Тонкие пергаментные косточки легко хрустели на зубах, а белое мясо вполне тянуло по вкусу на хорошую курицу. Хотя для меня до сих пор непонятно, зачем собирать зелёных «квакух» по болотам и платить большие деньги, когда кудахтающая живность куда приятней. Да и хлопот с ней меньше. Не зря знающие люди говорят, что у французов всегда было плохо с едой. Видать от скудности рациона перешли они на эту…

Утром другого дня я сменял старпома на вахте, уже суетились у открытых трюмов десятки вьетнамцев. Щебетали чего-то на своём птичьем языке.

«Чиф» улыбнулся: «Тут народ говорит, что вы вчера с «маркони» лягушатиной баловались? И как? Я вот уж двенадцать лет морячу, а всё не решусь, а ты, смотри, бац, и съел. Нормально?»

«Так а чего там! Мясо как мясо»

Старпом отвлёкся на матросов, что устанавливали грузовые стрелы и не заметил, как я с трудом подавил рвотный рефлекс.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта