Вечер Александра Филиппенко… Фото Владимира Ларионова
…и спектакль театра «Эрмитаж». Фото Владимира Ларионова
«Ванька с мамкой тоже пошли своего дворца смотрять. Везде зеркала, занавесы, мебель магазинна, стены стеклянны. День, а ланпы горят… Толь богато!»
Фойе Архангельского театра драмы, открытого в прошлом году после ремонта, вполне соответствует этому описанию из сказки «Волшебное кольцо». Ее автор Борис Шергин не упомянул лишь фонтаны с подсветкой. Новорусское великолепие встало в архитектурную оппозицию к фестивалю «Родниковое слово», главной площадкой которого и был областной театр. Девиз фестиваля - призыв Федора Абрамова: «Будить, всеми силами будить Человека в человеке». Легко ли вообще это делать, а еще и в таких интерьерах!
Но нужно пытаться!
«Пелагея и Алька»
Всероссийский театральный фестиваль «Родниковое слово» проведен в Архангельске во второй раз. Посвящен инсценировкам русской прозы. Носит имя Абрамова и потому имеет уклон в абрамовское творчество. Открылся этот форум новым спектаклем Архангельского драмтеатра «Пелагея и Алька» - по повестям веркольского классика.
Известно, что афиша фестиваля складывалась трудно, ее даже можно назвать случайной. Но каждый фестивальный вечер, начиная с первого, на сцене заявляли о себе власть прошлого над театром и тема незнаемого, неценимого счастья. В конце концов эта власть и эта тема сделали фестивальную афишу очень цельной.
Не ценит счастья деревенской жизни Алька в спектакле архангелогородцев. Уезжает в город, но там ей не больно-то хорошо. В финале – наивная мизансцена Алькиных переживаний. Слева выстроились деревенские персонажи, справа – городские, и Алька мечется между ними: к кому примкнуть? как быть?.. Выбор все же в пользу города: слышен голос стюардессы Алевтины, делающей объявление. Голос – это реальность. А следом нереальное – но что могло бы произойти. Они могли бы так застыть для улыбчивой семейной фотографии: Алька, ее деревенский ухажер, ставший мужем, ее родители и дети. Некая счастливая возможность – и навсегда упущенный шанс.
Упадок русской деревни был мучителен для Абрамова. Отъезд Альки способствовал этому упадку и, значит, сродни предательству, а предатель должен поплатиться. Такова логика архангельской постановки – логика сорокалетней давности. Не следовало ли переосмыслить историю Пелагеи и Альки с позиций сегодняшнего дня, когда уже, как говорили на фестивале, все абрамовские персонажи видятся хорошими людьми?
Прямая речь
Сам-то Абрамов развивался, менялся, переоценивал свои поступки. Об этом рассказывал гость фестиваля историк литературы Игорь Золотусский. Он был другом писателя, подготовил о нем книгу. Выступая с открытой лекцией в Поморском университете, Золотусский вспоминал различные эпизоды, связанные с Абрамовым, и в частности вечер, посвященный его 60-летию:
- И вот на этом своем юбилее он стал говорить о людях, перед которыми был виноват. Его совестливое сердце русское не могло простить какие-то его поступки. К таким поступкам относилось участие в антикосмополитической кампании, которая была развернута в 1949 году против литературных критиков, писателей, якобы преклонявшихся перед Западом. Федор Абрамов был тогда заведующим кафедрой советской литературы Ленинградского университета, членом партии и, конечно, вынужден был выступить так, как предлагала ему его собственная жизнь. И вот на своем юбилее он попросил прощения буквально у всех людей, которых в тот год обидел. Я не помню другого случая, чтобы современный писатель такого масштаба, как Федор Александрович Абрамов, просил у кого-то прощения. Потому что гордыня владеет нашим братом…
Звезда!
На театральном фестивале, в отличие от кинематографического, в глазах от звезд не рябит. Но уж одна-то звезда была – Александр Филиппенко. Его литературный вечер назывался «У автора в плену» и состоял из произведений советской сатиры.
Артист демонстрировал чудеса чтецкого искусства, экспрессивно жестикулировал, музыкально передвигался по сцене (а за пультом музыкального оформителя сидела его дочка). Он манипулировал настроением зала.
Первая часть его программы восхищала выстроенностью. Веселость Зощенко переходила в грустную иронию Аверченко, а та – в беспощадный сарказм Платонова. Вторая часть удивляла лирической суматошностью. Филиппенко говорил уже о тех советских реалиях, которые сам наблюдал. Он чертил исторический пунктир, раздавал оценки, расцвечивая их юмором Жванецкого и Довлатова.
То был вечер сатиры – но почему же не современной? Александра Филиппенко вместе со всем фестивалем пленило прошлое.
«Последнее письмо»
Из театров, имеющих общероссийскую известность, на фестивале присутствовал московский «Эрмитаж». Приехал и его художественный руководитель Михаил Левитин, встречался со студентами. Продавалась левитинская книга о Таирове из серии «ЖЗЛ».
У спектакля, который привезли москвичи, аскетичное и несколько загадочное оформление. Малую сцену Архангельского театра перекрыла «волейбольная сетка» из колючей проволоки. На порталах и вместо задника – один и тот же рисунок, спины толпы, глядящей куда?
Спектакль «Последнее письмо» - постановка камерная, на двух актеров. Это инсценировка главы из романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». В 1941 году мать пишет сыну из бердичевского гетто.
Поднимается «волейбольная сетка» - и зритель как бы уже там, на месте действия. Появляется женщина – самая обыкновенная, непривычна только желтая звезда, нашитая на блузку. Почти весь спектакль – ее монолог. Интонация буднична, а за нею отчаяние. Женщина говорит о сломанной жизни – своей и огромного числа людей, о подлости и доброте, надеждах и страшных предчувствиях. И о простых вещах, которые на краю гибели стали драгоценными.
Это письмо дополнено письмом сына к матери, написанным спустя много лет после ее смерти. Ведь время лечит не всегда.
А на том рисунке – спины бердичевских обывателей, провожавших в гетто своих соседей…
«Волшебное кольцо»
В фестивале принял участие и Северодвинский театр. Он показал сказку «Волшебное кольцо». Эта постановка с ярко выраженным игровым началом, множеством находок неожиданно получила суровую отповедь от московского критика Ольги Сенаторовой. На «круглом столе» по итогам фестиваля прозвучали ее жесткие оценки. Наряду с какими-то недостатками режиссерской и актерской работы, тут дело, возможно, в несовпадении спектакля и критика, как это иногда случается. Но театру обижаться не стоит – в сто раз лучше смотреть вперед. Думать о том, что бы такое приготовить к следующему фестивалю, который, по положению, должен состояться через два года.
Перспективы
В историю русского театра вписаны два абрамовских спектакля: «Братья и сестры» Льва Додина и «Деревянные кони» Юрия Любимова. Нынешние постановщики прозы Абрамова могут, конечно, повторять мастеров, могут трудиться на ниве бытового театра, но, наверное, есть и другие пути. Искать их призывала Наталья Казьмина, еще один столичный критик. Предостерегала при этом от пафоса и умиления.
На итоговом «круглом столе» много обсуждали перспективы фестиваля – творческие и прочие. Предлагалось несколько осовременить афишу, привлекая в нее новейшие литературные имена. Рекомендовалось сделать фестиваль театрально-литературным, то есть приглашать не только театры, но и писателей. Наконец, было высказано пожелание, чтобы фестиваль развивался вширь – осваивал, к примеру, северодвинские сценические площадки.
Будут ли учтены эти предложения, покажет время. Главное – сохранить фестиваль, не дать иссякнуть «Родниковому слову».
Андрей НЕФЁДОВ
P.S. Режиссеры спектаклей: «Пелагея и Алька» - Людмила Бынова; «Волшебное кольцо» - Александра Федина; «Последнее письмо» - Николай Шейко.
P.P.S. Помимо названных, на фестивале были сыграны спектакли: «Деревянные кони» (по произведениям Абрамова; Архангельский молодежный театр), «Негасимый свет» (по Абрамову; театральный проект из Нижнего Новгорода), «Охота жить!..» (по рассказам Шукшина; Пермский ТЮЗ), «Счастливые люди» (по рассказам Чехова; Театр на Литейном).
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
