Сердце адмирала Головко

Судьба боевого командующего Северным флотом сложнее, чем представляют ее - Арсения Григорьевича очень любили. Все – от матроса до адмирала, - говорил мне в интервью кинорежиссер Алексей Герман, знавший адмирала Головко и по своим детским впечатлениям, и по рассказам отца, писателя и журналиста Юрия Германа, и по воспоминаниям военных моряков.

Войну начал…до войны

Он начал войну за несколько дней до нее: стрелял по немецким самолетам. Боялся, что об этом узнают в Москве и его посадят... Он не дал бомбить флот, потерь практически не было в начале войны.

И вообще, адмирал Головко был талантливым моряком, яркой и крупной личностью. Иначе вряд ли его, 34-летнего человека, назначили бы в августе 1940 года командовать флотом. При назначении Сталин, в частности, сказал: «Там сейчас нет порядка и дисциплины, комфлот лишь спорит с рыбниками, а дело стоит. Между тем театр большой важности, очень сложный, открытый, по-настоящему океанский театр... Во время Первой мировой войны связь между западными государствами и Россией была более обеспеченной по северному направлению, нежели через балтийские порты...» И вряд ли Головко не оправдал надежд Верховного командования, в противном случае – почему бы его было не заменить? Кстати, внимание к флоту Севера долго было недостаточным. Вот почему накануне войны из-за нехватки баз Заполярье не могло принять немало построенных для него кораблей.

Фигура, судьба Головко, надо подчеркнуть, сложнее, чем представлялось в советское время, да и сейчас. О нем говорили как об одном из лучших флотоводцев. А недавно послышалось сомнение: был ли Головко вообще флотоводцем?

Попробуем в этом разобраться, опираясь на не столь многочисленные источники.

Человек он был доступный для всех, общительный, обаятельный; обладал феноменальной памятью на фамилии и лица; умел принимать гостей, как наших, так и иностранных. Среди его добрых знакомых были журналисты, писатели, композиторы, художники, актеры. Адмирал Макаров говорил, что унылые люди не годятся для такого бойкого дела, как морское. Головко годился.

Транспорты без конвоя…

И все-таки, как известно, хороший человек – это не профессия. Морскую карьеру Арсений Головко начал в краснофлотском кубрике. Войну узнал раньше многих: в Испании воевал советником командира военно-морской базы. Служил на Балтике, Черном море, Каспии, Тихом океане, Амуре. Окончил военно-морскую академию. И преподавал, и флотилиями командовал. В профессионализме ему не откажешь. В смелости, думаю, тоже. Не случайно же, пусть он и не стал Героем Советского Союза, награжден орденами Красной Звезды, Красного Знамени, Ленина, Ушакова, Нахимова, причем почти всеми неоднократно.

К 27 июня 1941 года в Кольском заливе скопилось около 150 транспортов, траулеров, мотоботов. Авиация немцев становилась все активнее. Держать суда под Мурманском было опасно. Командование приняло решение: вывести их в Белое море. Но как это сделать? Миноносцев было мало, охранять на переходе нечем. А главное – не хватало топлива. Позднее Головко написал: «С фронтов поступали плохие вести. Болело сердце за города наши, за нашу землю. Как сложится у нас, на Севере, обстановка, сказать было еще трудно. Мы должны были беречь имеющуюся нефть до более тяжелого положения, которое могло сложиться… Но держать суда под ударом тоже нельзя. Что же делать?»

Головко предположил, что гитлеровцы и мысли не допустят, что противник отправит без конвоя такое большое количество судов. И адмирал приказал идти транспортам, траулерам и мотоботам поодиночке. Без прикрытия. Внимание немцев отвлекалось налетами нашей авиации на аэродромы Киркенеса, Петсамо и другие. Нам помогала погода: низкая облачность, полосы тумана в первый день перехода. В итоге все суда благополучно пришли в Белое море, затем ошвартовались в Архангельске.

…заключенные – без охраны

Когда корреспондент «Известий» Вениамин Каверин услышал в военную пору в Заполярье, что там заключенным давали в руки оружие, не поверил. Через годы после Победы он писал об этом повесть и считал при этом сюжет нереалистичным («Семь пар нечистых», 1961 год). Писатель рассказывал:

- ...Я обратился к моему хорошему знакомому, бывшему командующему Северным флотом адмиралу А. Головко, спросил его: «Арсений Григорьевич, может быть так, чтобы заключенные были освобождены армией и помогали обороняться, а потом составили отряд под командованием одного из «бандитов», который впоследствии получил звание Героя Советского Союза?» Он ответил: «Я вынужден был брать неэтапированных арестантов. Вооружал их и бросал в бой. Вы спокойно можете об этом писать».

В Заполярье был широко известен отряд разведчиков Виктора Леонова, в котором воевали и наши земляки, например Герой Советского Союза уроженец приморской деревни Пушлахта Семен Агафонов. Хотите верьте, хотите нет, но как только Леонов стал командиром (май 1943-го), он собрал известных ему осведомителей особого отдела и сказал: «Пишите что угодно, придумывайте любую болезнь, но чтобы вас в отряде не было!» О том, что младший лейтенант Леонов освободился от лишних «писателей», да еще и приказал не пускать в отряд уполномоченного особого отдела, узнал член военного совета Александр Николаев. Пожалел командира: «Посадят тебя...» Не посадили: будущий дважды Герой Советского Союза пользовался сильной поддержкой Арсения Григорьевича. Ему, надо думать, импонировало мнение Леонова: если особист хочет проверить разведчиков, узнать, кто чего стоит, пусть сходит с ними на задание, там каждого как на ладони видно.

Спор о флотоводце

Примеров находчивости, мужества адмирала можно приводить немало. Но почему же он, может быть, не флотоводец, по мнению доктора исторических наук Михаила Супруна? Потому, что не провел успешно операции, которые зависели от него, и даже проваливал их, полагает профессор Поморского госуниверситета. К примеру, немецкая армия «Норвегия» спокойно эвакуировалась морем из Киркенеса на десятках транспортов под прикрытием всего лишь четырех эсминцев, хотя сил у нас для противодействия было предостаточно. В ходе Петсамо-Киркенесской наступательной операции наши эсминцы лишь один раз вышли на коммуникации врага. «Головко считал излишним рисковать этими кораблями и решил использовать их только в исключительных случаях», - говорится в книге 1984 года. (И то, когда вышли в море, не обнаружили там противника и, по приказу, сорвали злость на городах Вардё и Вадсё.) «Позор – нежелание Головко ввязываться в бой», - считает Супрун.

И все-таки Северный флот внес весомый вклад в осуществление замысла Петсамо-Киркенесской операции. Недаром 15 октября 1944 года Москва салютовала по случаю овладения Петсамо (Печенга), важной военно-морской базой и мощным опорным пунктом обороны немцев, – как Карельскому фронту, так и Северному флоту.

Нет, трусом Головко не был. Мог спорить с наркомом ВМФ Николаем Герасимовичем Кузнецовым и говорить резкости в Ставке Верховного главнокомандования. Но на его решениях не могло не сказываться знание тех потерь, которые нес флот страны от репрессий и до войны, и в период нее. Корабли – «игрушки» дорогостоящие, и гнев Сталина, который узнавал о гибели их на Черном море, был велик. Не раз адмирал Головко, что называется, ходил по лезвию ножа. Еще и после Победы. Вот что на этот счет пишет его сын, капитан первого ранга в запасе журналист Михаил Головко: «Отношения между союзниками по антигитлеровской коалиции не были простыми. (Арсений Головко делал все для того, чтобы англичане чаще использовали свой мощный флот. Для того и на яхте Николая II их высоких представителей катал, и в адмиральском бассейне командующего они подолгу плескались, и флотский ансамбль для них пел… - С.Д.) Обычно на встречах между адмиралами союзных флотов присутствовали, как минимум, наш офицер-переводчик и кто-то из офицеров британской миссии. Оба они потом отчитывались обо всем происходившем на этих беседах. Наш – перед НКВД, британец – перед своей контрразведкой. Это было обычной практикой, тем более в военное время. Ну а после войны, в 1947-1949 годах, почти всех наших бывших офицеров связи арестовали и объявили английскими и американскими шпионами».

В работах советского времени не упоминалось, что Головко заплакал, когда произносил 9 мая 1945-го в Полярном, на главной базе флота, речь перед моряками. Как будто он был машиной, а не человеком. Но североморцы любили как раз человека.

Адмирал Головко, первый заместитель Главкома ВМФ Советского Союза, прожил только 55 лет: у него в войну сердце заболело, а после войны на Новой Земле радиации хватил... Такая судьба.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта