Так можно отрекомендовать северодвинца Юрия Ивановича Лаврова
«Личный» не только потому, что по специфике работы Юрию Ивановичу зачастую надлежало присутствовать «при директоре», но и потому, что легендарного руководителя завода № 402 - Севмаша - Евгения Павловича Егорова и заводского фотографа Лаврова связывали долгие и прочные узы дружбы. Больше того, письма Евгения Павловича к Юрию Ивановичу неизменно начинались так: «Здравствуй Юра, воспитанник мой!»В 1936-м корреспондент «Правды Севера» Калестин Коробицын запечатлел на фотопленку первостроителей нашего города, самые первые улицы, дома... Сегодня эти его фото хрестоматийны, и потому Коробицына справедливо называют патриархом фотолетописи Северо-двинска. Юрия Ивановича Лаврова я убежденно называю первым, кто профессионально продолжил его дело. Но не в городе, а на главном его предприятии. Ему Юрий Иванович отдал 40 лет.- Юрий Иванович, вы были лично знакомы с Коробицыным?- С Калестином Степановичем мы познакомились, когда еще был в городе заводской клуб имени Горького - предшественник ДК Ленкома. Здесь устраивали фотовыставку, тогда и познакомились. Он часто говорил: «Больше снимайте»... Эти слова были у него и как девиз, и как практическая рекомендация, и, если хотите, доброе напутствие нам, молодым.- Рассказывают, Евгений Павлович Егоров лично напутствовал вас к профессии фотографа...- Можно сказать и так. У Егорова была практика - по воскресеньям делать обход рабочих общежитий. Он приходил, разговаривал с людьми, интересовался их нуждами. Порой это были очень доверительные беседы. В начале 1955-го я жил в «эровском» общежитии на Ленина, 42, в свободное время занимался фотографией. И вот как-то Егоров увидел у меня простенькую фотокамеру «Любитель», спросил: «Хочешь заняться этим делом всерьез?», услышав утвердительный ответ, сказал: «Мы тебя учиться пошлем...» И обещания своего не забыл.В области тогда цинкография была только в Склепинской типографии, а в Северодвинске был ее филиал - при редакции газеты «Северная вахта». Там я полгода и обучался. Потом пришел на завод. Фотолаборатория маленькая, относилась к цеху 33. Был и фотограф, но у него имелись какие-то замечания по режиму, его уволили. Я пришел на его место. Конечно, многому я учился и на практике, и все было не сразу. Приказ Егорова о моем назначении на заведование лабораторией был подписан только в 1957-м.- Юрий Иванович, фотография в ту пору была дорогим удовольствием?- Как сказать? Фотоаппарат «Любитель» стоил 100 рублей - треть моего аванса. Скорее, можно сказать, что сейчас для меня, пенсионера, фотография стала дорогим удовольствием. Я имею в виду настоящую, серьезную работу, а не нынешнее щелканье «мыльницами»...- А чем работал заводской фотограф в «егоровские» времена?- «Киевом», «Зенитом», «Москвой-2» - то есть аппаратами еще той, немецкой сборки. После войны в Союз из Германии вывезли много чего. В том числе и знаменитую немецкую оптику и механику. Первые-то послевоенные наши фотоаппараты создавались на их базе. На них грех жаловаться.- Фотография стала вашей профессией в те годы, когда на территории завода строго-настрого запрещалось снимать. Да и в городе на человека с аппаратом порой тоже глядели косо. Расскажите, что и как позволялось заводскому фотографу...- Снимать приходилось буквально все. Точнее, все, что поручали - от куч мусора на территории завода до стартов ракет с подлодок на испытаниях. Что касается кораблей, иной раз фотосъемка «сопровождала» корабль от его закладки до сдачи. Помню, когда нужно было передавать дальневосточникам технологию и опыт строительства лодок 667 проекта, сделали несколько тысяч снимков производственного цикла, для наглядности фиксировали расположение в отсеках узлов, агрегатов, труб...В море тоже приходилось работать. Делать фото для того же приемного акта. Головной корабль, например, надлежало запечатлеть строго в нескольких определенных ракурсах... Серийные корабли снимались на фото минимум в 4 позициях. А строили тогда много, и вот как осень - время сдачи кораблей, так и начинались выходы в море. Ходил на заводских буксирах, сторожевиках, спасателях, торпедоловах и даже на прославленном ледоколе «Ермак»...Церемонии подписания приемного акта и визиты гостей на предприятие я тоже обязан был снимать.- А банкеты? Так сказать официальных лиц в неофициальной обстановке...- Тоже снимал. Банкеты по поводу сдачи кораблей, кстати, сначала были очень многолюдными: руководство, ИТР, рабочие, сдаточная команда... Последний такой, как помню, организовали, когда подписывать акт приезжал контр-адмирал Колышкин. После отмечали уже камерным образом - в ДИТРе завода. Там я тоже снимал.- Юрий Иванович, как вам жилось с режимщиками? Ладили?- Ладили. Порядок работы был такой... Во-первых, всякий раз мне выписывали разрешение и документ, в котором буквально по пунктам указывали, что и как снимать. Пленки эти после съемок сдавали, и здесь был очень строгий учет.- А если материал шел в брак...- Если был брак, в присутствии представителя первого отдела я был обязан уничтожить негатив. Для этих целей печку приспособили. На каждый случай писался акт... Бывали случаи, уполномоченных режимной службы обязывали присутствовать не только при фотосъемке, но и при печати снимков.- Трудно работать при таких ограничениях?- Многих трудностей по молодости я не замечал. Время на работе так стремительно летело! И работал я много, случалось, семьи неделями не видел. Как-то ночью прихожу с моря, а дома с моими малолетними детьми ночует... секретарь цеха 25. Оказывается, пока я скакал с корабля на корабль, заболела жена, и ее увезли в больницу, а секретаря к моим детям «прикомандировали»... Очень много времени отнимала бумажная работа: отчеты, ведомости, акты и так далее! А штат лаборатории долго не расширяли. Не из-за отсутствия специалистов, а главным образом из-за стремления ограничить число лиц, допущенных к секретам. Только в 1975-м вопрос разрешился. Тогда пришли Володя Цитко и Женя Малюга. Стало легче.- Узлы, агрегаты, трубы, фотографии для приемного акта... Жуткая проза! Снимать высокопоставленных визитеров наверняка было отдушиной. Кого из «больших» людей вы запечатлели для истории?- Хрущева, Брежнева, Косыгина... Фотографировал секретарей ЦК, министров... Пожалуй, легче назвать, кого не снимал. Но больше других - Устинова, Горшкова, Бутому, Ковалева... Они по долгу службы и по работе чаще других на предприятии бывали. Еще вот академика Александрова. Но в те годы он был настрого «засекречен», и пленки у меня сразу же отбирали.- С VIP-персонами курьезы были?- Были, но всех не вспомнишь... Вот приезжал как-то член Политбюро Соломенцев. Естественно, с охраной. А у наших отечественных аппаратов спусковой механизм громко клацает, особенно у широкопленочного «Салюта», у него получалось даже с каким-то хлопком. Снимали мы, и всякий раз как на кнопку «спуск» нажимали, у бдительных охранников рефлекс срабатывал: руки у них дергались под полы пиджаков - к оружию...- А случалось ли вам «запарывать» важные пленки?- Проявку своих пленок я никому не перепоручал, занимался ими сам. Нет, не помню, чтобы пленку «запорол»... Или, быть может, на плохое памяти нет.- У меня ваш снимок: директор Егоров и капитан Кухаркин в рубке буксира «Иван Плюснин». На обороте указана важная для историков флота дата - 20 декабря 1963 года...- В этот день впервые в Советском Союзе ракета стартовала с лодки из-под воды. Егоров на заводском буксире специально пошел в полигон на это посмотреть и еще всех своих заместителей взял. Пришли, стали ждать. А старт все откладывали. Я так понял, из-за того, что искали подходящую полынью. Перенесли раз, другой, третий... У Егорова терпение лопнуло. Пошли обедать. Все спустились в кают-компанию. Я же наверху остался, и был за то вознагражден. Сначала услышал нарастающий гул, потом увидел ракету. Но сразу снять ее не успел - аппарат с длиннофокусным объективом я под полой шубы держал, пока его вытаскивал, пока прицеливался, ракета уже на траекторию стала выходить, то есть полетела уже не вертикально, а под углом.Снимок получился не из лучших: в декабре вообще снимать сложно - света мало, над открытой водой пелена, на отпечатке - «зерно», а тут еще и момент упущен... Пришлось смонтировать из двух кадров один. Получилось: ракета из-под воды вышла, но все равно под углом. Главный инженер завода Вашанцев снимок тот посмотрел и говорит: «Что-то ракета летит неровно...» Я ему, мол, ракета летела ровно, это нас волна в тот момент качнула... Вашанцев: ну, качнула так качнула... Так тот снимок в дело и пошел...- Какие «государственные тайны» раскрываются через полсотни лет!- Всякое за эти годы случалось... Или вот требовалось для приемного акта сделать снимки лодки с обоих бортов. Лодка та была сдана, и уже на Север перегонялась. Вы-шли в море. С правого борта я снял, как вдруг лодка, резко добавив хода, ушла. Мы вернулись, и я крепко призадумался - что же делать? Тут встретил меня начальник военной приемки Б.Ф. Володин, расспросил о моей печали и «нашел выход». Прямо-то он мне, конечно, сказать не мог, и поэтому только намекнул: «Я тоже фотографией занимался. Заметил любопытную вещь: если негатив перевернуть...» Я намек понял и негатив перевернул. Из правого получился левый борт. Потом при печати снимок правого осветлил, а тот, который якобы левый, наоборот, притемнил - вроде как разные борта. Так «фокус» удался...- Фотограф режимного предприятия - это была ваша работа. А по эту сторону «заводского забора» вы снимали?- Снимал. В основном природу. Я ведь давно и всерьез увлекаюсь охотой. Было время, возглавлял городское общество охотников, дважды в составе областной делегации ездил на съезд Росохотрыбсоюза. И по сей день охоту не бросил.- Вспоминаю ваш снимок: директор Егоров на охоте...- Для Евгения Павловича охота была просто возможностью выехать на природу. Ружье ему на 60-летие подарили. В охоте-то он был дилетантом. Однажды, когда Егоров жил уже в Николаеве, он мне в письме написал, мол, недавно охотились с профессорами на зайцев... Уж и не знаю, кого они там с профессорами подстрелили...- Юрий Иванович, я о Евгении Павловиче расспрашиваю всех, кто с ним работал или был знаком с ним близко, даже не так близко, как вы. А вы бы что в нем отметили...- Меня поражала в нем высочайшая самодисциплина: никогда и ничего он не забывал. Это при его огромной занятости, когда день был расписан по минутам. Он был человеком слова. Умел спросить. С людьми, будь то высокий начальник или простой рабочий, умел разговаривать. Доступный, демократичный руководитель. Однако, когда надо, с подчиненными был строг, порой даже резок, но никогда людей не унижал - всегда выдерживал эту грань. Поверьте, Евгения Павловича я видел и знал не только в рабочей обстановке, но и в быту. Скажу так: встреча с такой личностью, как Евгений Павлович, - большое счастье!
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
