Архангельск издревле именовался морскими воротами Арктики, от причалов старейшего порта страны на штурм высоких широт уходили десятки экспедиций. Среди смельчаков - помор Дмитрий Буторин, совершивший несколько походов в Арктику на обыкновенном поморском карбасе, названным им «Щелья».
В мае этого года исполнилось 35 лет с момента выхода в первый рейс Буторина вместе с писателем Михаилом Скороходовым, во время которого они открыли «златокипящую» Мангазею - некогда древнейший торговый центр за Полярным кругом. На следующий год Дмитрий Андреевич решил добраться все на той же «Щелье» до мыса Дежнев и тем самым доказать, что предки-поморы ходили на карбасах и лодьях по Северному морскому пути. В дальнее плавание Буторин взял с собой радиста Северного морского пароходства Александра Сомкина.- Для меня это приглашение было неожиданным, - рассказывает Александр Григорьевич. - Первый день отпуска, собираюсь с женой махнуть на юг. А тут заходит пароходский начальник и чуть ли не с порога предлагает отправиться в арктический рейс с Буториным на «Щелье». Имя его тогда звучало громко. Но почему выбор пал на меня, не мог взять в толк.Ситуация прояснилась позднее. Оказывается, в прошлом году во время перехода через безлюдный Ямал Буторин со Скороходовым ничего не могли сообщить о себе несколько дней. Это вызвало большой переполох. Пропали люди! На поиски путешественников были отправлены вертолеты, которые и обнаружили «Щелью». В новое плавание Буторина не отпускали без радиостанции, а значит, и без радиста. А еще он хотел, чтобы напарник владел пером и фотоаппаратом, умел разбираться в лодочных моторах и управлять парусами.- Пером и фотоаппаратом я владел, - вспоминает Сомкин, - но вот в парусах понимал не больше, чем ученые в происхождении марсианских каналов. Но предложение было заманчивое, и через два дня он постучался в дверь секретаря обкома комсомола Станислава Мошникова. В кабинете сидел пожилой, плотно сбитый мужчина с крупными чертами лица. На столе рядом лежала старая морская фуражка с потускневшим от времени «крабом». -Буторин,- представился.- Сомкин.- Будем считать, что познакомились. Вас мне порекомендовали в морфлоте, - так Буторин называл пароходство. - Поход займет три-четыре месяца, пойдем на восток до самого льдообразования. По пути будем исследовать остатки древних поселений, места предполагаемой гибели экспедиций. Согласны?- Конечно, Дмитрий Андреевич, - откликнулся Сомкин. - Только вот со временем загвоздка - отпуск у меня кончается в середине августа...- Это уладим,- пообещал Буторин.Провожали нас теплым июньским вечером. В домике Буторина мы выпили на посошок, затем в сопровождении родственников двинулись в морскую гавань, где находились представители общественности, военные моряки, курсанты, пресса. Все шло чинно и по расписанию. Даже мотор, который во время съемок ленинградскими киношниками «эпизода в открытом море» частенько подводил нас, на сей раз взревел без заминки. Еще одну деталь ритуального прощания предусмотрел преподаватель «мореходки» Геннадий Павлович Попов - при выходе «Щельи» из гавани четыре шлюпки с курсантами устроили коридор, а затем под команду: «Весла на валек!» дружно взметнули их кверху. Растроганный Дмитрий Андреевич бросился в каюту, схватил карабин и раз за разом послал в вечернее небо три грохочущих выстрела.Потом нас «подхватил» лебедками теплоход «Мироныч» Северного морского пароходства, на нем мы доплыли до Диксона. Увы, то ли мы поторопились, то ли весна запаздывала, но высаживаться было некуда: ледяные торосы начинались за полторы мили от берега.-Ладно, - невозмутим Буторин, - поедем в Енисейский залив, где кончится припай, там и высадимся.Припай кончился далеко от устья Енисея, у поселка Байкалово. Был час ночи второго июля, когда матросы застропили «Щелью» и опустили за борт на воду. При высадке я проявил неосторожность и уронил фотоаппарат. Он скользнул по брезенту, прикрывавшему груз на карбасе, кувыркнулся и погрузился в реку. «Ну вот первый взнос Енисею», - прокомментировал недовольно Буторин. Затем он трижды пальнул в воздух - любил Дмитрий Андреевич салюты, и мы отчалили от «Мироныча». Около трех часов ночи добрались до гидропоста, где хозяйничали начальник Степанов и радист Лукашевичус. Они сообщили, что припай разрушается медленно, придется три-четыре дня подождать. Так и случилось. Дальше в путь отправились на пятые сутки. Припайный лед оказался крепким, пробивались с трудом. Тем не менее, оставив позади 500 километров, 22 июля добрались до Диксона. Здесь опять произошла задержка. И мне пришлось расстаться с Дмитрием Андреевичем - кончался отпуск, вызывало начальство. Мое место занял диспетчер порта Диксон Феликс Рыбаченко, с которым мы за время вынужденного ожидания сошлись довольно близко, и я с легкой душой передал ему свои обязанности. Но этот год был неблагоприятным для похода, крепкие льды затрудняли движение. «Щелья» дошла только до порта Тикси. Мотор и сам карбас сильно поизносились, к тому же началось льдообразование. Буторин принял решение вернуться. 27 сентября «Щелья» была погружена на дизель-электроход «Индигирка» и доставлена в Архангельск. И хоть до конечной цели - мыса Дежнев - добраться не удалось, специалисты и ученые были едины во мнении: экипаж «Щельи» доказал, что по Северному морскому пути можно плавать самостоятельно на обыкновенном поморском карбасе.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
