Любимая женщина директора Зрячева

Даже в свой юбилей Евгения Ивановна говорит о муже

«В этом доме жил Зрячев Александр Федорович…» - все остальные регалии бывшего директора «Звездочки» на мемориальной доске пятиэтажки на улице Корабельной – для будущих поколений.

Для сегодняшних северодвинцев само это имя – звание.

- Евгения Ивановна, наверное, трудно без слез проходить мимо?

- Теперь, благодаря детям, я почти не плачу.

Сундук денег за маму

«Здесь, в прихожей, у нас все подлодки. А сейчас проведу вас в комнату, которая называется «Освоение Севера», - показывает Евгения Ивановна Зрячева картины. И книги: «Это все наше с Александром Федоровичем богатство».

Пятьдесят лет назад после маленькой комнатушки с кроватью, стопкой чемоданов вместо стола и фикусом эта скромная трехкомнатная квартира им казалась необыкновенно большой. Поначалу даже теряли друг друга, путая двери.

Сегодня Евгения Ивановна живет в Севастополе: «Мне у дочки очень хорошо, а все остальное не нравится». Там тепло и красиво, но между людьми – холод. «У нас, на Севере, учителя работают честно и добросовестно», - говорит о главном деле жизни, сравнивая.

А вообще-то, девчонкой она мечтала о сцене, играла в школьных постановках, пела под гитару и бегала смотреть все фильмы, которые привозили в поволжский поселок Красный Кут. Особо любимым был «Чапаев».

…Белорусский парень Иван Жигарев пришел в Россию в лаптях воевать за народное дело. Между двумя боями влюбился в красавицу-кухарку Ниночку, служившую в доме священника. Служитель культа, поняв, что без боя чапаевец не сдастся, может, и пошутил, запросив за помощницу сундук денег. Но любовь шуток не признает, всю ночь Иван рубился в карты, товарищам тоже везло. И утром на тачанке сундучок с выкупом был доставлен по назначению. И повез боец Чапаевской дивизии свою Нину по дорогам Гражданской войны.

Какая у таких родителей дочка может вырасти? Только боевая. Вокруг Женечки Жигаревой, верного школьного товарища, всегда жизнь кипела. А потом один хороший мальчик разглядел в товарище девушку и влюбился, а другой мальчишка его понять не мог: «Что ты в ней нашел? Худая, как палка, смуглая какая-то, нос картошкой». Этим недальновидным критиканом был Шурик Зрячев, отличный ученик, спортсмен и активист, на которого все школьницы засматривались.

- Саша тогда мою подружку любил, а меня просто ненавидел, - смеется Евгения Ивановна.

…Глядя в зеркало на фурункул, неудачно выскочивший к дню Великой Октябрьской революции и заплывший в честь этого события глаз, девятиклассница Женя твердо решила: на праздник не пойдет. Одноклассники уговорили. Было очень весело: пели, плясали и, да простится комсомольцам мещанская забава, в бутылочку играли. Выпал Женечке поцелуй в щечку с мальчишкой, а у него (какой конфуз!) козявка из носа торчит. Выдворили девушку в сени за нарушение правил. Следом – в чем-то тоже провинившегося Шурика. «И там, в темноте, по воле небесных сил я поцеловала его. Это был волшебный, сказочный сон», - написала в воспоминаниях Евгения Ивановна. И на словах уточнила: «На пятьдесят с лишним лет он растянулся. Александр Федорович был удивительным человеком. Но, как все нормальные люди, не без недостатков».

С любимым в обнимку

Женя поступила в Саратовский пединститут, Александр - в Ленинградский кораблестроительный. Они то мирились, то ругались, летом встречались на родине, и опять в разные стороны. А однажды после года ссоры пришли к загсу. Через неделю все уже сидели за свадебным столом, ждали молодого мужа. Он за другом на велосипеде поехал и пропал. Вернулся - ахнули: на нем брюки короче некуда и пиджак с чужого плеча. Оказалось, по дороге с велосипеда в яму упал, в которой глину с соломой месили для кирпичей. Пришлось переодеваться во что попало.

И про мотоцикл надо непременно рассказать. Месяц поколесил Зрячев на новеньком ИЖ-58 без коляски по берегу Белого моря, получил права, запасся справкой из ДОСААФ о культурно-практической ценности поездки и сказал жене: «Едем в отпуск, с Севера на Юг». Думаете, молодая женщина, тогда уже мама четырехлетнего Сашеньки и годовалой Людочки, сказала «нет» неопытному водителю? «Я ему во всем доверяла», - это твердое «да» на все случаи семейной жизни.

Детей - в надежные бабушкины руки - и вдогонку за железным конем, отправленным в Ленинград поездом. Там на вокзале их слегка обворовали. А потом багаж еще легче стал – пришлось отправить посылкой даже нужные вещи. Когда Евгения Ивановна уселась сзади мужа на мотоцикл, а между ними уместилась канистра с маслом, стало ясно: взять можно только то, что втиснется в маленький рюкзачок.

Так и проехала Евгения Ивановна с канистрой и любимым в обнимку Эстонию, Латвию, Литву, Белоруссию, Украину, Молдавию и Поволжье. В кинотеатры во время остановок путешественницу в ярко-красных штанах с начесом не пускали, а добрые люди открывали свои дома для ночлега без уговоров и обижались, если им предлагали деньги.

После второй поездки, уже в одиночку, и аварии Александр Федорович уступил просьбам старших родственников, продал мотоцикл. В тот, наверное, грустный для него день он пришел домой в модном китайском пальто, зеленой велюровой шляпе и с аккордеоном для любимой.

«Демонический взгляд»

- Евгения Ивановна, двадцать лет ваш муж руководил заводом. И ведь когда-то приходил директор домой расстроенным проблемами. Двери в этот вечер не стучали, посуда не билась?

- Никогда. А вот песен попеть, погулять по Яграм мог.

- Извините за вопрос, а на других женщин он смотрел?

- Смотрел. И считал, что у него демонический взгляд. Когда возвращались из отпуска с родины, мы всегда красивый букет везли. В то время проблемы с билетами были. Александр Федорович букет брал и – в кассу. Сначала он долго-долго смотрел в глаза кассирше, повторяющей с каждым разом все менее уверенно: «Нет билетов, нет…» Потом в ход шли цветы. И каждый раз мой муж возвращался с победой.

- Он был романтиком?

- Еще каким. О любви мне говорил, пел и стихи читал всегда. Он очень любил детей, никому их маленьких не позволял купать, только сам. Любил печь оладьи. Умел и валенки валять, и шить. Спортом занимался. А знаете, как он на юге загорал?

Во-первых, Александр Федорович, для того чтобы на законных основаниях нарушать режим, быстренько убеждал врачей и администрацию санаториев, что плавает лучше всех, и его включали в команду спасателей. А когда не плавал – падал под солнце и засыпал, обгорая.

- Помню, как, кажется в Форосе, отдыхавшие рядом немцы к врачу обратились: «Предупредите товарища, он же умрет здесь!»

Трехкратное счастье

- Евгения Ивановна, может быть, это неправильно: юбилей у вас, а я все про мужа?

- Очень правильно! Сейчас самое главное скажу, надо только не заплакать… Я очень счастливый человек, потому что любила свою работу, была настоящим учителем. Я счастливая женщина, потому что любила замечательного человека и была любима. Я счастливая мать, у меня прекрасные дети, жизнь их не испортила, и внуки.

Шестнадцать лет Евгения Ивановна проработала директором восемнадцатой школы. Коллеги о ней говорят так, как дай бог каждому руководителю после выхода на пенсию.

А началась трудовая биография на уборке удивительно богатого урожая первого лета войны. В конце 1946 года, когда подсчитали все детские трудодни, Женя Жигарева и Саша Зрячев были представлены к правительственным наградам. Сашину кандидатуру отклонили по понятной только советскому руководству причине: потому что родители были колхозниками и мальчишка им числился. А Женечка с медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны», приколотой на платье, поехала поступать в институт.

- Профессора на экзаменах не столько на меня смотрели, сколько на барельеф Сталина. И ставили «пятерки».

- Александра Федоровича такая несправедливость не обидела?

- Очень он обижался. Мы же оба не от мира сего, долго не оформляли пенсии, получая зарплаты. А когда оформили, моя оказалась больше на 10 рублей. Из-за этой самой медали. Но зато муж раньше меня, первым в городе получил звание «Отличник народного просвещения». Каждый месяц весь административный корпус во главе с ним ездил по ягринским школам, чтобы знать, чем помочь.

- Ваши коллеги вспоминают, как однажды вы собрали их у себя дома на праздник. Как уже тяжело больной Александр Федорович радовался встрече и всех без ошибки называл по имени-отчеству.

- Семь лет болезни… Он очень хотел жить.

* * *

Я рассказала о немногом, наверное, не о самом важном. Многое о главном можно прочитать в книге Евгении Ивановны «Корабел Зрячев». Позавчера на ее презентации «Звездочка» благодарила автора за труд. А завтра, 15 августа, Евгению Ивановну будут поздравлять с 80-летним юбилеем.

тел. 50-80-51, larion-olga@yandex.ru

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта