Гремиха: три дня дома

Свое немного забавное название поселок получил от ручья, стекающего в одноименную бухту Святоносского залива

Находится ручей между старым поселком Гремихой и новым Островным, как раз рядом с Больничным городком. В старину поморы все шумные порожистые ручьи называли «гремихами». К слову, на Кольском полуострове есть еще река Гремиха в Терском районе и небольшая речка Гремяха недалеко от Колы. Островной появился уже в послевоенное время, исключительно как военная база, и получил название от гряды Иоканьгских островов, удобно прикрывающих его от Баренцева моря.

ПРАКТИЧЕСКИ в любое время года Гремиха встречает теплоход хмурым туманным утром с какой-то взвесью в воздухе. Мерзость, а не дождь. Исключение составляет зима (полярная ночь) и две-три недели летом, когда бывает тепло (не каждый год). Не всегда получается и ошвартоваться с первой попытки - не зря это место называют «Страной летающих собак». Ветер дует здесь всегда! И даже если его нет, то он все равно дует, но не здесь, а на сопке или за углом дома. Один знакомый говорил, что на Байкале есть место, называют «Страной летающих коров». По-моему, это плагиат. В Гремихе коров нет, а то, наверняка, и они бы летали.

Помню, зимой часто отменяли занятия в школе из-за штормового предупреждения. Или не выпускали из школы без сопровождения старшеклассников. Один офицер внушительной комплекции при 100 кг веса (ходит в ватнике - военные поймут) рассказывал, что если дует попутный ветер, то моментами он чувствует невесомость и при этом бежит на цыпочках. А при встречном - на нем можно лежать. Со стороны смотришь (из-за угла дома, допустим, где не задувает) - человек под углом градусов 45-50 к земному шару идет со скоростью 5-10 шагов в минуту. Правда, ветер - он тоже порывами. В этот момент надо успеть выбросить вперед ногу.

Что вы здесь делаете?

Когда приходишь в Иоканьгу (под таким названием числится «портопункт» в документах Мурманского пароходства) и сходишь по трапу на пирс, то не возникает ощущения, что приехал в город. Все друг с другом здороваются, обнимаются. На автобус, следующий в Островной, народу почти не остается (а теплоход вмещает более 200 пассажиров!) - все разъезжаются на машинах знакомых. Практически сразу начинаешь чувствовать себя как стружка в сахарнице.

Остановиться можно в офицерском общежитии в/ч 20424 (МИС базы). Для «отдаленки» эта гостиница очень даже ничего - в 2001 году сделан «евроремонт по-флотски», на первом этаже в душевой есть водонагреватель (!) и всем живущим можно пользоваться им совершенно бесплатно. Учитывая, что лето в местной котельной наступает уже 1 мая и длится до 1 октября - это весьма и весьма радует.

В первые же два часа у меня дважды проверили документы и поинтересовались: что я тут делаю? Сначала старлей из комендатуры на «Еланской» при сходе на берег, а потом целый милицейский майор на окраине поселка на улице Бессонова. Что-то здесь излишне подозрительный народ проживает. Или просто видят новое лицо - надо показать, кто в доме хозяин? Или с советских времен у официальных лиц выработался безусловный рефлекс на фотоаппарат в руках? Когда я обследовал корпус брошенной здесь УТС-19 (бывшую Краснознаменную ПЛ «С-51») мне все казалось, что сейчас в разрез подволока покажется чья-то голова и грозно спросит: «Вы что тут делаете?»

Первое, что удивляет - это количество труб, протянутых по поселку. Они везде! Идут вдоль пешеходной дороги в сопку, бегут рядом с автобусом, попадаются под ноги, когда просто идешь, и с них капает дождевая вода, когда проходишь под ними. Видимо, проще заизолировать их, чем долбить скалы и вечную мерзлоту, и укладывать их, опять же, в вечный холод.

Сложно привыкнуть к их новому названию - «ЗАТО Островной». Сразу на ум приходит: «Зато у них ЗАТО!». Раньше здесь были два отдельных поселка - Гремиха и Островной. В Островном жили исключительно военные, в Гремихе - военные и все остальные. В поселке Островной есть целых две улицы. Но даже понятие «улица» здесь весьма своеобразно - это не улица в городском смысле слова, а скорее микрорайон. Во всяком случае, улица Бессонова имеет не менее 6 поворотов, и в конце она оказывается перпендикулярна самой себе, но на вершине сопки. Улица Соловья как бы делит весь поселок на две далеко неравные части. Все, что справа до моря - это дома по Соловья, все, что слева до сопок - Бессонова. Есть еще, правда, пятиэтажные казармы, но там совсем просто - в/ч...

В центре напротив ДОФа в середине 70-х годов забетонировали огромную площадь - место всех народных гуляний и военных парадов. Раньше она никак не называлась - не знаю, может, уже что-то и придумали.

Направо за Дом офицеров располагаются два первых магазина в поселке - промтоварный и продовольственный. Раньше там продавалось все, что нужно в семье - от ложки до шубы и от свеклы до шоколада. Кстати, первый раз в жизни свежий ананас я ел именно в Островном, и было это до 1975 года. Сейчас промтоварный вообще закрыт, а в продовольственном совместили оба, не выводя его из подчинения Военторга. В результате, прилавки полностью похожи на прилавки какого-нибудь сельпо где-то в Ивановской области - «сникерсы», водка, хлеб, ситцевые халаты. Но есть тут и коммерческие магазины. Эти практически не отличаются от своих собратьев в том же Мурманске. Разве что цены на 1-2 рубля выше.

Еще одна особенность - на домах нет коллективных телевизионных антенн. Все понаставили свои, и висят хвосты кабелей вдоль стены аж до первого этажа. Все окна в поселке имеют тройные рамы, а крыши домов - плоские. Или другого проекта не знает наш доблестный стройбат, или нет необходимости - все равно снег на них не задерживается, весь ветром сдувает.

Вечером, уже в районе 22.00, вышел в магазин. Дело было в пятницу. Накануне выходных.

На улице трезвые оказались только женщины старше 50 и дети моложе 16. Мужское население ходит в обнимку (двух ног для удержания равновесия явно недостаточно), таскает своих друзей под руки или таскается сам. Почти все - в форме. Раньше гражданского на улице было практически не увидеть, да и тот единственный в кармане имел удостоверение личности. Теперь все наоборот - командование заставляет в выходные не ходить по форме. Потому, как народ пьет. А в гражданке они хотя бы «форму не позорят».

У фасада Дома офицеров при строительстве была сооружена дополнительная стена. Что-то вроде «ветролома». Проект типовой - точно такие Дома стоят в Заозерске и Гаджиево, но там таких стен я не видел. Раньше она использовалась в рекламных целях - на ней всегда висели афиши кинофильмов. Сейчас стена гнетет своей пустотой. Видимо, ДОФ перестал быть центром культуры. На четвертом этаже кафе сдали в аренду частникам - теперь там распивочная «Багира», знаменитое своими пьяными разборками.

Во времена флотилии в ДОФе был организован Музей ИВМБ. Со временем он получил статус филиала Музея Северного флота, и в нем был уникальный экспонат - пушка XIX века, каким-то чудом оказавшаяся на Святом Носу! В Доме работали радиоузел, фотостудия «Нептун», Шахматный клуб, клуб филателистов, ансамбль народного танца, множество мелких кружков и курсов. При нем существовали оркестр и вокально-инструментальный ансамбль, устраивались концерты художественной самодеятельности, КВН, всевозможные тематические вечера, конференции. Офицеры не стыдились блистать своими талантами. Иногда даже известные артисты приезжали.

К слову, до образования флотилии в Гремихе существовала своя студия телевидения. В советское время в не областном городе - собственная студия! Потом, в 1974 году, из соображений секретности (супостат всегда перехватывал все наши сигналы) ее закрыли.

Не погрешу против истины, если скажу, что гарнизон жил одной большой семьей. (Родственников, ведь, тоже не выбирают.) Мой отец, капитан-лейтенант Л.Х. Шлимонов, несколько лет руководил ДОФом, и каждый вечер 31 декабря родители уходили на «Голубой огонек». А какой еще праздник в бывшем Советском Союзе является более семейным, чем встреча Нового года?

Насколько я понял, сейчас военные здесь поражены «пофигизмом». А что им остается? Дали командиру лодку, которая в море не ходит, поскольку ЦГБ у нее залиты пенопластом, в подчинение - пару бойцов, и дерут нещадно-площадно, как будто от этого повысится боеготовность флота! Не видя перспективы сложно чувствовать себя нужным и соответственно выкладываться.

Психология отстоя

Бакланы тут кричат как-то странно. Как дети плачут. Видимо, им тоже не сладко живется.

Личного состава дивизиона отстоя - порядка 400 человек, из которых около 300 кадровые, остальные - «личный состав». По данным оперативного дежурного в Островном и Гремихе прописаны 5241 человек. Реально их тысячи 4-4,5. Это все, что осталось от 11-й флотилии подводных лодок!

На рубеже 70-х-80-х годов здесь было 35 атомных лодок, плавремзавод, береговая база по перезарядке реакторов, базировался полк ПВО и бригада ОВР. Не говоря уже о рейдовых делах, гидрографах и связистах. Все четыре дивизии АПЛ были живой историей советского подплава! 17-я дивизия - первые атомные лодки СССР (включая «Ленинский комсомол»). 18-я дивизия - первые ракетные лодки СССР (включая печально известную «Хиросиму»). 41-я дивизия - первые стратегические ракетоносцы СССР (два командира - плавающие контр-адмиралы!). 3-я дивизия - первое соединение торпедных АПЛ СССР. В поселке не успевали строить дома - лейтенанты жили «на железе». По прикидкам, здесь было около 40 тысяч населения.

К сожалению, Островной стал первым в СССР гарнизоном АПЛ, в котором появился памятник экипажу погибшей лодки. В апреле 1970 года не вернулась с моря «К-8» из состава 17-й дивизии. Одна улица в Островном названа в честь командира «К-8» капитана 2 ранга В.Б. Бессонова, погибшего вместе с кораблем; другая - в честь начмеда той же лодки капитана А.М. Соловья, отдавшего свой ИДА прооперированному старшине.

Все «гремиханцы», с кем я разговаривал, в один голос отмечают особую атмосферу в гарнизоне. Удаленность от большого начальства - всегда хорошо. А совместные трудности сплачивают. Ураган одинаково опасен адмиралу и матросу. Наверное, на службе всякое бывало, но плохо об Островном ни один не вспомнил. Не малая в том заслуга командования базы и флотилии - вице-адмиралов Ю.А. Кузнецова, В.К. Коробова, А.М. Устьянцева (его именем названа одна из улиц в Гремихе), Э.Д. Балтина, В.Л. Агафонова, контр-адмиралов И.И. Певнева, Г.И. Полюховича, Б.А. Ананиашвили, В.Л. Березовского, В.А. Попова, А. Чижова, И.Н. Петрова, С.П. Варгина, капитана 1 ранга В. Рычкова, и еще многих других.

Из Мурманска сюда ходили четыре пассажирских «парохода», практически через день. Вспомнить только знаменитый «Вацлав Воровский», который отходил в Гремиху около 20 лет. Может быть, в СССР был непомерно раздутый военный флот. Может быть. Но сейчас мы наблюдаем совершенно обратный процесс - недопустимое и, я бы даже сказал, преступное сокращение!

Ни один гарнизон подводников на Северном флоте не пострадал так сильно от перестройки и всего последующего, как Островной. При Советском Союзе в строительство города и базы вкладывались миллиарды рублей, а сейчас добрая половина Островного, весь «Верхний поселок», стоит как Грозный после штурма - в окнах даже рам нет, а по стенам как из пушек палили. Некоторые дома уже треснули. Самое печальное - если когда-то Островной опять начнет строиться, эти дома восстановить уже невозможно. Придется вкладывать новые миллиарды. Сегодня на причальный фронт протяженностью около 6000 метров базируются лишь 16 отстойных лодок. Колоссальная инфраструктура попросту уничтожается бездействием!

К слову, об уничтожении. Однобокость программы Нанна-Лугара с точки зрения американцев вполне понятна - они финансируют уничтожение угрозы себе. Торпедные лодки - оружие скорее оборонительное, чем наступательное. Поэтому под нож идут в первую очередь «стратеги» (из всей 41-й дивизии в живых остался один «Кисловодск»). Но чем объясняется уничтожение собственной истории? Почему из оставшихся в Гремихе четырех лодок 627 проекта на разделку в августе ушел именно «Ленинский комсомол»? В апреле ушла «на иголки» «Хиросима». Целенаправленно уничтожаются исторические корабли. Сколько лет обсуждалась возможность установки на вечную стоянку в Североморске, Санкт-Петербурге, Мурманске или Полярном «Ленинского комсомола»? Нет денег на переоборудование. А на разделку нашлись? До каких пор мы будем Иванами, не помнящими родства?

Возможно, содержание в Островном базы подводных лодок неоправданно по материальным затратам (раз уже сегодня все говорят о деньгах). Но, учитывая относительную мелководность этого района, хотя бы дивизион ОВРа здесь обязательно должен быть! Оставлять перед вероятным противником открытое Белое море и Северодвинск - верх беспечности, если не сказать большего!

В заключение хотел бы извиниться перед теми, кто сегодня продолжает служить в этом забытом Богом и правительством гарнизоне. Может, я несколько сгустил краски. Но именно такие мысли возникли после знакомства с сегодняшней Гремихой. Через несколько лет отсюда утащат на буксире последнюю лодку, снимут статус ЗАТО - и что тогда? За счет чего будут жить оставшиеся? Сейчас теплоход ходит в Иоканьгу исключительно из-за дотаций администрации ЗАТО - рейс для пароходства не прибылен. Что станет, когда деньги иссякнут?

Ночью в Островном все не кажется настолько печальным. По домам зажглись окна, и их оказалось довольно много. Значит, жизнь идет? Несмотря на все причуды правительства и командования? Люди приезжают, уезжают, выходят в отпуск и на работу. Наверное, даже женятся! Говорят, здесь есть несколько человек, которые тоже дети военных, но коренные «островитяне». Здесь появились на свет и не хотят уезжать на «Большую землю». И правильно. Где родился - там и сгодился. Три дня я был дома.

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта