Подводная катастрофа в Баренцевом море за 39 лет до трагедии «Курска»Экспедиция выходит в мореИ все же разрешение на резервный вариант «Глубина КС» было получено не сразу. Командование аварийно-спасательной службы ВМФ сомневалось, что называется, до последнего - пока опоздание с изготовлением захватного устройства для «Карпат» не стало совершенно очевидным.14 апреля 1969 года на Северный флот прибыли начальник аварийно-спасательной службы ВМФ вице-адмирал В.А. Пархоменко и его заместитель, главный инженер АСС ВМФ, он же главный куратор всей операции «Глубина» контр-адмирал Н.П.Чикер. А на следующий день на совещании у командующего флотом С.М. Лобова были приняты последние организационные решения.Особо нужно сказать о выборе прибрежного района, куда намечалось прибуксировать «Карпаты» с подлодкой С-80 под килем, а затем поднять ракетоносец на поверхность уже обычным способом, то есть - с помощью понтонов. Сначала для второго этапа операции предложили губу Териберскую, но ее забраковали, поскольку на то время в Териберке располагался рыболовецкий колхоз - из-за него нельзя было закрыть этот район. Спасателям предлагались также рейд Могильный и Кильдин Западный. Выбор в конце концов остановили на бухте Завалишина все в той же Териберской губе. От места гибели С-80 бухта находилась на кратчайшем расстоянии, глубины по всему маршруту перехода от полигона и до нее не превышали 200 метров, здесь наблюдались сравнительно слабые подводные течения, к тому же эта бухта имела удобный рельеф дна и укрыта от ветров с трех сторон. Наконец, учитывался еще один довод в пользу сохранения секретности - бухта Завалишина располагалась в безлюдной части губы, на отдалении от фарватера, ведущего к поселку. На Черном море в это же время заканчивались последние приготовления к переходу спасательного судна «Карпаты» на Север. Дело, правда, не спорилось, и как спасатели ни пытались поторопить события, выяснилось, что прийти в район затопления С-80 судно сможет только в конце июня.Подготовительные работы судов ЭОН начались 3 мая, с наступлением благоприятной погоды. В этот день спасатель СС-44, килекторное судно КИЛ-22 и морской буксир МБ-155 выставили рейдовые бочки. С помощью якоря- «кошки» и под контролем наблюдателей из глубоководной камеры с мертвой подлодки сняли рыболовную сеть. Следом надлежало расчистить корпус С-80 от наносов ила и песка.В это же время водолазы экспедиции завершали тренировки в глубоководных полигонах Северного флота - им предстояло экзаменоваться, чтобы получить допуск к работе на глубинах до 200 метров. Инженеры ЭОН разрабатывали методику заводки строповых устройств на корпус С-80...В 14 часов 9 июня экспедиция двинулась в полигон. Флагманом до прибытия спасательного судна «Карпаты» назначили СС-44. В группу вошли два морских буксира - МБ-121 и МБ-155, а также водолазные боты ВМ-80 и ВМ-126. Погода благоприятствовала волнением в 2-3 балла -в неспокойном Баренцевом море дни такого затишья нечасты. Уже на следующий день спасатели предприняли попытку завести носовое строповое устройство. Началась кропотливая, не терпящая спешки и суеты, нервная изнурительная работа.Трудная страда в полигонеНа общей схеме подъема подлодки, которую в виде картинок технического комикса набросали карандашом специалисты, операция выглядела максимально упрощенно: одну «петлю» (назовем так строповое устройство, или, точнее, - «строповое полотенце») заводили с носа на корпус подлодки, затем тянули вверх, отрывая носовую часть корабля от грунта, и заводили еще одну «петлю» - уже на корму,но опять-таки с носовой части - как бы тащили или, как говорят специалисты, подрезали под днищем С-80. Затем строповые полотенца соединяли с подъемными устройствами судна «Карпаты» и те, работая синхронно, отрывали от грунта уже всю подлодку - она оказывалась как бы «подвешенной» под килем спасателя - судоподъемника...Но это упрощенно. И план, и сам ход операции поражает не только своей выверенностью Чтобы реализовать задуманное, спасателям пришлось приложить огромные усилия и проявить хладнокровие сполна.Уже на вторые сутки погода резко ухудшилась, и судам экспедиции пришлось уйти из полигона, чтобы отстаиваться на рейде Могильный. Впоследствии Баренцево море еще шесть раз вмешивалось в действия спасателей. Причем в большинстве случаев работы прекращались полностью и суда штормовали в полигоне, уже не имея возможности уйти в какую-нибудь из бухт.Работа требовала особой точности. Представьте, большое спасательное судно, а затем и более крупное судоподъемное надлежало поставить и удерживать строго над погибшей подлодкой. Делалось это при постоянном волнении моря и его переменных течениях. Водолазов, их рабочие и наблюдательные камеры тоже нужно было опустить с предельной точностью. К слову, практика операции продемонстрировала - на столь больших глубинах труд водолазов оказался малоэффективным. Люди работали медленно, их укачивало, были случаи потери сознания. Работать под давлением 200-метровой толщи они могли по 10-15 минут, тогда как их выход с глубины на поверхность при так называемых выдержках, которые обусловливались риском и опасностью кессонной болезни, длился до 5 часов. Но люди работали. С помощью водолазов 21 июня, в частности, удалось подать воздух и продуть одну из балластных цистерн подлодки. Этим был несколько снижен вес С-80.22 июня в полигон наконец прибыло долгожданное судно «Карпаты». Командовал им капитан 2 ранга В.К.Драгунов. К этому моменту спасателям уже удалось завести на корпус подлодки носовое подъемное устройство. На борту «Карпат» имелся подводный аппарат РК-680 - обитаемая камера с тремя манипуляторами для простейших операций. Аппарат мог самостоятельно перемещаться, правда, в ограниченном пространстве, и управлялся тремя акванавтами. Уже на следующие сутки после прибытия «Карпат» команда подводного аппарата приступила с расчистке корпуса С-80 и окружающих ее участков грунта от посторонних предметов - обрывков рыболовных сетей, тралов, тросов. Работы закончили через неделю. Общее количество поднятого на поверхность «мусора» составило 30 тонн.Последующая хроника операции в целом выглядит так. 30 июня спасатели состыковали захваты шахтных гиней судна «Карпаты» со штоками носового подъемного устройства, приподняли нос подлодки и протащили кормовое подъемное устройство до уровня рубки С-80. 1 июля из-за ухудшения погоды работы в полигоне были приостановлены. Кормовое «полотенце» требовалось переместить еще метров на 10, но все попытки не имели успеха. 4 июля штоки кормового подъемного устройства состыковали с захватами шахтных гиней «Карпат» и попытались оторвать от грунта корму лодки. Это удалось, но нагрузка на гини возросла до 350 тонн при нормативе 200 тонн. 5 июля лодку подняли на несколько метров и, переместив на 60 метров в пределах полигона, вновь положили на грунт. Транспортировать С-80 при столь чрезмерной нагрузке на гини было опасно. Однако кормовое строповое устройство так и не удалось переместить на расчетное место. К вечеру начался 5-балльный шторм и возникла, пожалуй, самая критическая ситуация за все время работы в полигоне.Сильный боковой ветер сносил судно «Карпаты», под килем которого уже «висела» подлодка. Между собой они были связаны системой подъемных устройств. Оборвись они или же «обруби» их спасатели, после шторма всю операцию пришлось бы начинать снова. Спасателю СС-44 с морским буксиром МБ-155 пришлось удерживать «Карпаты» от дрейфа. При этом однажды возник момент, когда буксир едва не был разбит ударами волн о борт судоподъемного судна...Только 7 июля шторм стал ослабевать. И в этот же день наблюдатели подводной камеры РК-680 доложили наверх: за время шторма кормовое строповое устройство необъяснимым образом переместилось в корму подлодки, вплотную к стабилизаторам, то есть - точно в расчетное место!Весь следующий день спасатели готовились к буксировке «Карпат» и подлодки в бухту Завалишина. И тогда же в полигон прибыл вице-адмирал В.А. Пархоменко...Эмоции бьют через крайИмя вице-адмирала Виктора Александровича Пархоменко в истории советского флота прочно связано с гибелью линкора «Новороссийск». В октябре 1955 года он командовал Черноморским флотом, и в трагическом исходе событий на Севастопольском рейде известна его роль. В частности, из выводов Правительственной комиссии по факту гибели «Новороссийска» следует, что в числе прочих флотских начальников Пархоменко, «не приняв должных мер к спасению корабля, преступно отнесся к делу спасения личного состава линкора», а также «пытался оправдать свои преступно-безответственные действия», «но эти объяснения комиссия сочла совершенно несостоятельными и неправдивыми»... Однако даже после столь жестких обвинений карьере адмирала суждено было продолжиться. Более того, со временем один из виновников гибели сотен моряков - Пархоменко возглавил... аварийно-спасательную службу всего советского флота! Можно сказать - ирония судьбы, а можно отнести этот парадоксальный случай к не таким уж редким в России назначениям, в которых отсутствуют здравый смысл и логика.На российском флоте бытует истина: чем больше на корабле начальства, тем больше на корабле беспорядка. В справедливости этого мне довелось убедиться не раз. Правда, не в качестве участника ситуации, а наблюдателя со стороны. Присутствие старших начальников в большинстве случаев действительно осложняло управление кораблем либо выполнение той или иной задачи в целом. Дело тут тонкое: привычный лад на мостике будто сбивался субординационными препинаниями и неким напряжением, возникавшим в отношениях между офицерами. Порой и опытный командир буквально на глазах угасал, лишал себя инициативы, начинал действовать с оглядкой, нервничать. Иногда это приводило и к более серьезным коллизиям...Прибытие вице-адмирала Пархоменко на «Карпаты» в самый тяжелый, ответственный момент операции не вызывалось никакой необходимостью потому, что на борту уже находился его заместитель - самый авторитетный в стране специалист по судоподъему контр-адмирал Н.П.Чикер. К слову, и по складу характера, и по стремлению строить свои отношения с людьми Николай Петрович являл собой тип флотского интеллигента, прямую противоположность Пархоменко... А за месяц изматывающей работы в открытом море люди в экспедиции уже устали и физически, и эмоционально. Не удивительно, что в первый же день прибытия вице-адмирала произошел конфликт.Пархоменко принялся торопить с буксировкой в бухту Завалишина. Но спасатели к этому еще не были готовы. Не понравился Пархоменко и маршрут, который избрали - по районам с наименьшими глубинами. Он требовал идти наикратчайшим путем. Видимо, адмиралу не терпелось поскорее доложить Главкому о завершении первого этапа операции. Стремление же свести риск к минимуму во время буксировки раздражало его. Командир экспедиции капитан 1 ранга С.В.Минченко слепым исполнителем приказов не стал и, как мог, точнее - насколько позволял устав, противился решениям вице-адмирала. В возражениях капитана 1 ранга был резон, но в той накаленной обстановке Минченко сорвался и бестактно напомнил адмиралу о том, к чему привела его самонадеянность в октябрьскую ночь 1955-го. Подобные дерзости людьми, наделенными большой властью, запоминаются надолго и не прощаются.А на следующий день - новый конфликт! И опять из-за опасного стремления вице-адмирала ускорить дело с риском для людей, работавших под водой... Эмоции Пархоменко били через край. Для руководителей экспедиции это могло иметь самые неприятные последствия. Но для нервных издержек у спасателей имелись еще и другие поводы. Недремлющее око НАТОЕстественно, операцию «Глубина» пытались сохранить в тайне. Прежде всего - от своих потенциальных противников. К чести тех, кому было поручено обеспечение секретности, это в общем-то удалось.Внезапное исчезновение С-80 из списков советского флота в 1961 году специалисты НАТО не заметили. А вот на строительство судоподъемного судна «Карпаты» в Николаеве они обратили внимание. Как и на скорые приготовления, а также переход уникального судна с Черного моря на Баренцево... Майский выход судов Северного флота в будущий полигон разведка НАТО отметила, и с этого момента за районом было установлено наблюдение с кораблей и самолетов.10 апреля, когда обсуждались сроки постановки рейдового оборудования на месте гибели С-80, заместитель командующего Северным флотом вице-адмирал А.И.Петелин высказывал сомнения - нужно ли это делать в мае, ведь до начала работ бочки могли быть снесены штормами. Но получилось так, что навредили спасателям не штормовые волны. Был случай, когда, пользуясь отсутствием советских кораблей охранения, натовцы уничтожили часть рейдового оборудования в районе, где предстояло работать ЭОН. Чтобы оттеснить излишне любопытных и незваных гостей, экспедиции потребовалось постоянное охранение. Для этого отрядили несколько кораблей 23-й дивизии охраны водного района. Командовал ими контр-адмирал В.В.Сидоров - впоследствии видный советский флотоводец, командующий Балтийским, а затем и Тихоокеанским флотами, один из заместителей Главкома ВМФ.Но попытки разузнать, чем именно занимается соединение советских спасательных судов, конечно же, не прекратились. Авиация НАТО регулярно наведывалась в район подъема С-80, а у границ полигона постоянно дежурил норвежский разведывательный корабль «Марьятта». Уместно заметить, норвежский корабль - разведчик с таким же названием, но только уже более позднего проекта, занимается сегодня тем же самым близ района, где затонула АПЛ «Курск».Навязчивое присутствие сил НАТО, вносившее нервозность, осложняло и без того трудную работу спасателей. И в этом просматривается еще одна параллель в трагедиях наших подлодок, разделенных по времени 39 годами.К последнему берегуСпасатели выстроились в походный ордер 10 июля. Им повезло не только с погодой - море заштилело. На корабле-разведчике «Марьятта», следившем у границ полигона за перемещением судов ЭОН, заканчивались запасы топлива, и норвежцы побежали бункероваться в базу. Наши решили этим воспользоваться. Через двое суток, когда «Марьятта» вернулась к опустевшему полигону, раздосадованный ее командир палил по оставленным рейдовым бочкам из пулемета...Судно «Карпаты» с погибшей подлодкой под килем буксировали спасатель СС-44 и буксир МБ-155. Еще один буксир, МБ-24, одерживал «Карпаты» с кормы. Предварительно путь судов экспедиции тщательно протралили корабли 23-й дивизии ОВРа, но сейчас два тральщика, шедшие впереди по курсу, в очередной раз «прощупывали» дно эхотралами. Еще два тральщика держались в 10 кабельтовых по траверзу - обеспечивали охрану. Килекторное судно КИЛ-22 и водолазный бот ВМ-126 в случае аварии или же вынужденной покладки С-80 на грунт должны были выставить рейдовое оборудование.Предшествующей ночью контр-адмиралу Н.П.Чикеру удалось убедить своего начальника вице-адмирала В.А.Пархоменко все же не испытывать судьбу, идти по районам с наименьшими глубинами, то есть по маршруту, на котором настаивал капитан 1 ранга С.В.Минченко.Спасатели начали движение в 15 часов со скоростью 2,5 узла. Попытались было добавить, но тут же возросла нагрузка на гини, судно почувствовало вибрацию - мог произойти обрыв, и ход сбавили. Пархоменко вновь попытался вмешаться - движение ордера со скоростью пешехода вице-адмирала выводило из себя. Минченко стоял на своем. Назревал новый конфликт. Роль дипломата вновь взял на себя Чикер. Никто не знает, о чем говорил, какие доводы приводил Николай Петрович своему невыдержанному шефу, но вскоре оба адмирала ушли с мостика и больше на нем не появлялись. Обстановка несколько разрядилась, и работать стало легче...Ночью 11 июля спасатели вошли в полосу густого тумана, а к вечеру тех же суток показались берега Кольского полуострова. К ним С-80 возвращалась спустя 8 лет своей «мертвой автономки». Сразу по полуночи уже 12 июля корабли и суда экспедиции вошли в губу Териберскую. Здесь С-80 приподняли сначала до глубины 70, а затем 50 метров. В бухте Завалишина в пять часов утра подлодку положили на грунт, глубина - 51 метр.Как рассказывал бывший матрос спасателя СС-44 Г.П.Сидоренко, то раннее утро запомнилось полным безветрием и штилем. Когда наконец остановились, на какое-то время воцарилась необычайная тишина. Не слышали даже привычных пронзительных криков чаек. Застыли море, небо, скалистые берега - сама природа «объявила минуту молчания»...В бухте ЗавалишинаВторой этап операции «Глубина» начался без промедления - 13 июля, и продолжался 11 дней. Подлодку подняли на поверхность моря с использованием обычных стальных судоподъемных понтонов. Произошло это вечером 24 июля 1969 года, в 20.30.Теперь предстояли опасные дела: разоружить и выгрузить боевые торпеды, находившиеся в первом отсеке С-80; сделать анализ воздуха и воды в ее помещениях; нейтрализовать возможные взрывоопасные смеси, которые вполне могли образоваться там за столь длительное пребывание корабля под водой. И, наконец, произвести дезинфекцию и эпидемическое обследование отсеков... Такими терминами обозначалась, пожалуй, самая тяжелая в моральном отношении часть операции - извлечение останков моряков.Загодя тыловики флота заказали для этого 80 спецмешков, а также судно для транспортировки погибших - средний десантный корабль. Последнему предстояло стать и плавучим моргом - на просторной транспортной палубе СДК установили патологоанатомические столы...Долго не могли решить, что делать с торпедами? Смертоносные снаряды могли сработать из-за любой оплошности. И вот, когда стали склоняться к мысли - а не подорвать ли лодку, а это в дальнейшем исключало и подъем тел подводников, и установление причин гибели, нашелся отчаянный офицер-минер, капитан 2 ранга, который на свой страх и риск в легком водолазном снаряжении спустился в отсек и обезвредил торпеды.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
