Вечерний Северодвинск
Номер от 29 июля 2010 г. Любовь на «сковородке»
|
|||
«Столько не живут» - банальная шутка по поводу и гораздо меньших дат. А Любовь Михайловна и Виктор Иванович Костриковы вместе уже 61 год!
Незнакомый соседОни познакомились в сорок пятом на «сковородке». Так называли танцплощадку в Соломбале. Пригласил парень-фронтовик девушку на танец, а она отказала. За что привереднице большое спасибо – пришлось приглашать подружку. Что Любови Михайловне дало повод шутить всю жизнь: «Я ему по наследству досталась». Недалеко от дома Виктора девушка удивила провожатого: «А у нас окно открыто. Я здесь живу». Не было такой моды на парней соседских заглядываться. И Виктор никогда не обращал внимания на девушку с удивительно красивыми волосами, отливающими серебром. Косы, правда, уже не было. Ее состригли в сорок втором, когда семиклассницу Любочку отправили на работу в каргопольский колхоз. Не нашлось, видимо, для голодных детей места для трудповинности ближе, чем в том голоднющем колхозе, принявшем помощников за нахлебников.Пострашнее МудьюгаВернувшийся с фронта Виктор тоже жил с мамой, отец еще в войну умер. Был старший Костриков для души художником и баянистом, а по службе моряком. Ходил в загранку, на ледоколе «Ленин», предшественнике атомного, бороздил океан. А еще в Гражданскую войну попал к интервентам в плен, в концлагерь на Кольском полуострове, который, говорят, был пострашнее Мудьюга. Измученных матросов и красноармейцев вывозили на одном корабле с чехами. А у них почему-то оказалось много еды. И многие наши скончались по дороге, досыта поев. Отцу Виктора до конца жизни была прописана строгая диета. Но пайки военного времени были непозволительно строже.«Маму» не кричалиВ сорок втором году получили Костриковы письмо от старшего сына – тяжело ранен. Младшему бы испугаться прошедшей рядом с домом смерти. А он, токарь «Красной кузницы», комсорг цеха, пошел воевать. Для начала Виктор выдержал бой с начальством, не отпускавшим его с брони. Потом было пехотное училище в Великом Устюге. И – на фронт, командиром отделения роты противотанкового оружия. - Это ведь очень страшно, когда танки на тебя? - Не то слово. А особенно страшно, когда бомбят. Но чтобы «мама» кричал кто-то, ни разу не слышал. И «за Сталина» тоже. За два дня до нового, 1943 года под Сталинградом его тяжело ранило. «Костриков, что? Убило?!» - услышал через боль и грохот. И перед беспамятством успел сказать: «Нет». Сегодня сытые, сильные люди могут пройти прогулочным шагом мимо беды. А там, на войне, когда до личной смерти ни шага делать не надо... Да что я, сам Виктор Иванович, знающий, что такое фронтовое братство, удивляется, как смогли вытащить его с пробитой головой измученные многодневными боями товарищи. Хранил, видимо, неверующего солдата мамин золотой крестик в кармашке гимнастерки, украденный ворьем вместе с документами и продуктовыми карточками в первый день прибытия на родину.Минус два осколкаДве операции – минус два осколка танкового снаряда. Один остался в «мозговом веществе» на всю жизнь. «Да он маленький, всего два с половиной на полтора миллиметра», - говорит Виктор Иванович мне, исстрадавшейся накануне от песчинки, попавшей в глаз. К строевой службе его признали не годным, дослуживал до Победы при госпитале, ездовым при двух лошадках. Когда в 1992-м фронтовик Костриков все-таки решил оформлять инвалидность, медицина удивилась: «Почему вы в сорок третьем за ней не обратились?» Потому что хотел молодой парень без ссылок на здоровье жить, работать и жениться. Даже жена о ранении не сразу узнала – шикарная шевелюра скрывала отметину войны. Он шел вверх по служебной лестнице «Красной кузницы» уже с дипломом техникума. Она работала бухгалтером. Жили в Любином доме в жуткой тесноте – не они одни в большой семье женились и детей рожали. Из-за этого уехали из любимой Соломбалы на Ягры жить, на «Звездочку» работать.«Я тебе мужа не выбирала»«Да и с тещей под одной крышей не сахар», - не хочу обидеть память о человеке, но вместе действительно несладко бывает если не всем, то многим. - Если мы и рассоримся, - не исключает Любовь Михайловна из рассказа жизненной правды, - то мама всегда говорила: «Я тебе, дочка, мужа не выбирала. Сама разбирайся. Это меня замуж выдали без любви». Ее саму в девичестве двенадцать кавалеров сватали. Соседи уже шептались, мол, засидится в девках красавица, довоображается. Она и правда была писаной красавицей, но не воображала, а любила до слез человека, на жизнь с которым благословения не могла получить. Был у него ребенок на стороне – безответственность по тем временам непростительная. Вот и отказывала нелюбимым, а иногда и случай мешал. С одним парнем из богатой заречной деревни, например, такое случилось. Когда ушли из дома довольные успехом «купцы», подал голос с печки младший брат: «Мама, а ты не боишься, что поедет наша Настя из той деревни молоко продавать, а лодка перевернется и она утонет». Мама забоялась. Побежали сватов догонять, отказали.И ни слова в упрекСледующий жених стал счастливчиком. Его любви и ее терпения хватило на всю семью с четырьмя ребятишками. «Всю жизнь отец маму только Настенькой называл. Все лучшее за столом нам, детям, а останется какой кусочек – мама его отцу пододвинет, а он ей. Так и двигали...» И Любовь Михайловна с Виктором Ивановичем так же жили: все для детей. Их двое, Людмила и Сергей. Столько же теперь внуков и правнуков. Про свою любовь лишних слов они не скажут. «Любушка придет с работы, ляжет отдохнуть, а Виктор ее одеялом прикроет и слова в упрек не скажет» - так про их отношения говорила теща. И сама Любовь Михайловна благодарит мужа за терпение к ее некрепкому здоровью.Живите долго!Виктор Иванович очень любил быструю езду, понял это в пятьдесят лет, когда получил первые права. Скорость сегодняшней жизни, конечно, гораздо тише. Но квартиру хозяин в возрасте восьмидесяти шести лет своими руками так отремонтировал, что молодой мастер позавидует. И от общественной жизни не отступается – председательствует в секции участников войны совета ветеранов «Звездочки». Их, фронтовиков, было в секции 346, осталось семнадцать. …Костриковы никогда не думали, что можно друг без друга, не только потому, что вместе легче. И сегодня стараются не думать, потому что это слишком тяжело. Ведь главное условие для долгой семейной жизни, как ни меряйся в ней силами любовь и обиды, сама жизнь. |
|||