Номер от 15 апреля 2010 г.

Журналистика должна быть личностной, считает Павел Гутионтов

Фото Владимира Ларионова

«Какой Гутионтов умница!» - восторженно сказала моя обычно сдержанная на оценки коллега после медиафорума «Формула доверия». Конечно, яркое выступление известного журналиста, секретаря Союза журналистов России Павла Гутионтова достойно более деловой характеристики. Но и деловые женщины имеют право на эмоции. Согласны, Павел Семенович? «Неожиданная оценка», - улыбнулся гость «Вечерки». И не отказал в дополнительном разговоре.

- ПАВЕЛ Семенович, ваш первый шаг в журналистику и к известности?

- Сразу после школы меня приняли в штат «Московского комсомольца». Феерическая тогда была газета, с замечательными людьми. Еще в школе писал в нее заметки.

- А почему не в «Пионерскую правду»?

- Теперь хочется думать, что я ее и не читал.

Из елки телеграфный столб

- А потом были «Советская Россия», «Известия», «Комсомольская правда» - вы работали спецкором таких газет! И в такие годы, когда просто слова «корреспондент из Москвы» вызывали восторг или ужас, в зависимости от темы командировки.

- Самым суровым было удостоверение сотрудника «Советской России». Чиновники, видя его, просто «умирали». В те годы, при Ненашеве, эта газета положительных материалов не публиковала.

- И реакция на них была непременно?

- Один из моих материалов был рассмотрен на секретариате ЦК КПСС. После чего из обкома пришли четыре страницы, на которых были перечислены только фамилии наказанных.

- За что вы их под такую суровость подвели?

- Поехал в командировку, чтобы рассказать о лучшем райкоме комсомола Татарстана. Помните, почин такой был – после школы в сельское хозяйство?

- И как плакали над ним девчонки, тоже помню.

- Узнал, что в том районе выпускникам просто не выдали аттестаты, чтобы они никуда не уехали. Материал сразу поставили в номер. Причем на периферию он ушел без правок. А для Москвы печатался уже с «партийными акцентами». Глянул я на них – ужас: Ненашев из елки телеграфный столб сделал. А потом повнимательнее пригляделся: оказывается, главный не смягчил ни одной моей оценки, просто сделал текст понятнее для главных, как ему казалось, читателей.

«Думал, голову оторвут»

- Павел Семенович, ваши острые публикации в «Деловом вторнике» заставляют спросить: сегодня не страшно так писать?

- Реакции на них нет никакой. Потому что «Деловой вторник», выходящий тиражом в два миллиона, не распространяется в Москве. Удалось мне напечатать материл, который самого напугал, про героическую встречу Путина в тайге с тигрицей. Рассказал, что привезен был зверь из зоопарка и до «встречи в тайге» обезножен снотворным. Было ощущение, что голову за такое оторвут. И ничего. Параллельные миры!

- Но ведь все равно не впустую. Люди сравнили с тем, что по телевизору показали.

- У меня есть по этому поводу несколько любимых историй. В «Московском комсомольце» вышел мой первый большой материал. Помню, в тот день лил дождь, а у метро возле газетного стенда стоял мужчина и читал именно мой материал. Подошел к нему, гордый запредельно, в надежде устроить читательскую конференцию. А он развернулся, сплюнул: «Пишут всякую…» И ушел из моей жизни. Читательское восприятие – это всегда загадка.

- «Нам не дано предугадать...» Но все равно хочется думать, что не зря работаем, даже если слово никак не отзывается.

- Если верить, что от твоего слова что-то зависит, это легче. Юра Щекочихин всегда в это верил. А у меня скептицизм был всегда, и это тоже, как ни странно, иногда помогало.

«Не надо заглядывать в конец материала…»

- Интернет наступает. Ваше мнение, как традиционной журналистике с ним конкурировать?

- Она должна быть личностной. Одну из самых больших похвал о себе прочитал в статье Сергея Чупринина. Он написал в «Новом мире», что, читая «Известия», ему не надо заглядывать в конец материала, чтобы узнать: его написал Гутионтов или, скажем, Лацис…

- Сегодня крепчает другое мнение: главное - что написано, а уж как – второе дело.

- Хорошо написанный материал лучше действует на читателей. Спросите, кто первым рассказал про отшельников Лыковых? 999 человек из 1000 скажут: Василий Песков. Хотя до его публикации кто только о них не писал, а за месяц до «Таежного тупика» в «Социалистической индустрии» целая страница о Лыковых вышла. А что было с брошенной в аэропорту собакой, про которую рассказал Юрий Рост? Я специально собирал подобные материалы – штук тридцать таких же историй нашел, и неплохо написанных. Но все помнят историю Роста.

Не навреди

- Вы не боялись, защищая человека словом, навредить ему?

- Когда приезжал в командировку по тревожному письму, первым делом шел не к начальству, а к его автору: «Ты серьезно это решил? Я-то уеду. А газетная статья еще никому жизнь не облегчала». Не то чтобы я был такой жалостливый и правильный, просто мне все равно бы ничего не было, даже если не привезу материал в редакцию. Но герой на то и герой, чтобы кричать: «Нет, я готов идти до конца». И иногда им действительно становилось хуже.

- Ошибки допускали?

- Конечно. Но повезло, что ни разу не пришлось ошибиться так, чтобы выступить в защиту мерзавца. И хороших людей не обвинял, хотя в том списке наказанных после секретариата ЦК КПСС был один человек не так непростительно виновный, чтобы его увольнять.

Женский вопрос

- Одна из читательниц удивила, предложив мне подписывать свои материалы мужскими псевдонимами: «Мужчинам доверия больше». Но в профессии вас все меньше.

- Журналистика - мужская работа. Феминизация ее свидетельствует о деградации, перестала, значит, она считаться престижной. А когда 4/5 военных журналистов тетки – это свидетельствует уже о сдвиге.

- Ваша супруга вам не коллега?

- Третья жена - архитектор. Младшему сыну, Александру Павловичу, третий год. А старшему уже 23.

«И грузины не такие»

- Павел Семенович, от вас услышала впервые, что на постсоветском пространстве очень высокое место по уровню гласности занимает Эстония.

- Замечательная страна, обустроенная для людей. Совершенно не то там происходит, о чем нам говорит идиотская пропаганда. И грузины не такие. Как и раньше, по-детски восторженные, веселые. Но, как ни горько это звучит, мы им нужны все меньше и меньше. И при этом они остаются абсолютно доброжелательными, хотя тоже могли бы предъявить массу претензий к нам. В последний мой приезд запросто организовали встречу с Шеварднадзе. И с Саакашвили бы организовали, если бы мне было интересно.

- А с нашими «первыми» интересно бы было?

- Однозначно нет. Потому что неинтересно говорить с человеком, который теоретически не способен дать ответов. Дима Муратов недавно взял интервью у Дмитрия Медведева. Он, профессионал, задал все вопросы, которые хотел, но ни на один ответа так и не получил.

- Зато как статус повышает такой диалог!

- Вот это верно. Без тени иронии говорю.

- Может быть, высокая должность обязывает так разговор строить, особенно с профессионалами?

- Когда-то я думал, что те, кто наверху, знают что-то такое, что мне неведомо. Ошибался.

«Он был самим собой»

- А кто вам интересен из бывших?

- Горбачев, с которым пришлось много общаться. Живой человек, интереснее всех последующих. Он был самим собой.

- Страна при нем сама собой быть перестала.

- Не думаю, что Михаил Сергеевич виноват в этой беде. Я видел тех, кто развалил страну, ту власть, которая подставила Горбачева. И в ближнем окружении, и на местах. Но при этом и он сам допускал ошибки. А еще вспомните, что нефть тогда стоила 6 долларов, при Путине легко было подниматься с колен. Но чувство самоуважения мы получили при Горбачеве, что при последующих начальниках не повторялось. Моя журналистская судьба была весьма удачной, но состоялась так, как состоялась, именно в те годы. Появилось ощущение, что не напрасно работаю. Это было лучшее время для журналистики за все ее 300 лет. Это сейчас не во всякой компании скажешь, что ты журналист. В морду могут дать.

- Вот с этим не поспоришь.

«Все больше верю в лучшее»

- Павел Семенович, может быть, вам в столице что-то виднее. Например, почему борьба со взятками на комедию походит?

- Потому что начинать ее надо не с инспекторов ГИБДД, а с министров, которые будут брать, пока не лопнут.

- То есть стоит подождать их естественного конца?

- Нет, они же всегда будут голодными.

- Вам сегодня не грустно жить и работать?

- Наличие воров не отменяет наличия миллионов порядочных людей.

- Верите, что лучшее впереди?

- Все больше. «Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется…»