«Северная Швейцария» - говорят про вилегодскую землю, чтобы не бывавший там собеседник без лишних слов представил ее красоту. И собеседник, который и Швейцарии в глаза не видел, без лишних вопросов представляет.
 |
| О, Русь моя, куда несешься ты? Фото Владимира Ларионова-мл. |
Может быть, есть точки для обзора и краше, но я на дивные вилегодские просторы любуюсь с горы. «На гору сходить», это, если по городским меркам, пройти чуть-чуть от райцентра – села Ильинско-Подомского и подняться в деревню Соколова Гора, подарившую стране бывшего председателя Совбеза и нынешнего депутата Госдумы Андрея Кокошина, а мне – мужа Владимира Ларионова. Здесь его родовой дом с двумя красными звездами на почерневших бревнах, которые лет сто в лесу росли и никак не меньше стенами стоят. Алые звезды – в честь нашего деда Миши и его брата Николая Кашенцевых. Звание «дед» здесь многим присваивалось посмертно – тридцать мужиков маленькой деревни сгубила война. В селе давно стоит большой памятник всем павшим, но двое горских внуков деда Миши поставили свой
за деревенской околицей - единственной указкой свыше им стала память.
Я в трудовом отпуске, блокнот с ручкой отдыхают, руки привыкают к лопате и ведрам.
Смотрины
На гектарах картофельного поля, поделенного на частные сотки, теплым осенним днем смотр крестьянских и родительских достижений. Здесь ты не сам по себе, ты обязательно чей-то. Сын Фаины, зять Галины. Гонять мужиков местные тетки тоже умеют в хвост и в гриву, но в разговоре - чистый патриархат. Здесь не скажут, что Лена за Колю замуж выходит, а сообщат, что Коля Лену берет. А старожилов женского полу по именам свекров до сих пор идентифицируют: Верка Оськина, Нинка Николиха.
Деревня, беря передышку от земных поклонов, присматривается, каких работничков воспитали соседи, не избаловались ли они на стороне. Я в звании снохи пашу, как энтузиаст в годы первых пятилеток, чтобы родичам потом не сказали: «Ваша-то горожаха не очень…» Посмотрите, товарищи дорогие, я очень даже! И картошка у наших нынче уродилась баская. Согласно вилегодской говоре, значит красивая, хороший урожай.
…На другом конце поля дело плохо, издали видно. Ведро накопает мужик и присаживается перекурить. У него болит душа, но крестьянская страда такой нетрудоспособности не признает. Неделю назад он похоронил сына. Самую страшную чеченскую войну пройдя солдатом, погиб Володька пассажиром на лихом повороте сельской дороги. Деревня вздыхает, сочувствуя: «Хорошие похороны справили, все село пришло, начальник такую душевную речь сказал, и теща плакала». Все это для деревни важно.
На поле боя
Как ни уговаривают своих стариков дети поберечься, под разгул вражин-сорняков ни пяди земли сдать не могут. Сажают, чистят, убирают и радуются урожаю, чуть не плача: для кого? Много ли дети-внуки в города свои увезут, а сдавать за копейки жалко. Жертвы битвы за урожай по медицинским сводкам проходят.. Но бывает и страшнее. До сих пор забыть не может Виледь, как на картофельном поле замертво упала женщина. Урод какой-то из проезжающей мимо машины просто так, наверное, стрельнул, но попал… Урода не нашли.
«А покушать?»
«Так ты у меня с голоду помрешь», - хлебосольная свекровь себе простить не может, что я между завтраком и обедом рыбкой жареной и кашей отказалась перекусить. Аппетита и к ужину не дают подкопить - на столе под очередное «а покушать?» уже остывают пышные колабашки из русской печи и от частной коровы сметана, в банке с которой ложка гнется.
Для немятого тела, попавшего в картофелеуборочное дело, да еще и перекормленного, лучшее лекарство – банька. И - на крылечко теплым сентябрьским вечером. А у враз вымершей деревни очередное святое дело начинается, уже согласно программе телепередач: 19.00 – «Кармелита». Утром в анонсе пообещали, что в ней кто-то кого-то убьет. «Давно пора, - вздыхают наши старики, снимая с новомодного телевизора кружевную накидку. - Надоели уже. Чего тогда смотрим? Привыкли!»» А я с крылечка смотрю, как отбывают последним рейсом шмели с цветочных грядок, как закатывается за гору солнце. Слушаю «синенький скромный платочек» и еще что-то давнее. Это у веселой соседки в распахнутое окошко поют, поскрипывая под иголкой, старенькие пластинки. Хорошо…
Про «гаманоидов»
Одно из дневных деревенских развлечений – автолавка. Опоздание на встречу с ней, «потому что прибаситься не успела», – причина для местных женщин уважительная. Но новости, что возле нее обсуждаются, и до прогульщиков быстро долетают. Сегодняшняя печальная никого не расстроила: одним гуманоидом в деревне меньше стало. Померла тихо на голом матрасе не представляющая интереса для науки представительница другого мира, в котором нет забот ни с урожаем, ни с дровами на зиму. «Гаманоидами» на Горе единственную на всю деревню семью потомственных алкоголиков называют, которая урожай пьяной любви в местный детдом сдает.
Еще и Манхеттен
Принарядившись, отправляемся в село прогуляться. Есть чему порадоваться. Домов многоквартирных и частных за последние годы настроено – Северодвинску и не снилось, если не квадратными метрами новоселья считать. Магазинов понатыкано море. «Жили-были», - читаю вывеску на одном. Наверное, ритуальные услуги? Нет, говорят, продовольственный.
Новый мост через реку Виледь к швейцарскому званию Вилегодчины еще и схожесть с Манхеттеном приписал. Беленький, ажурный, в рекордный сроки выстроенный и закрывший больную тему попажи с одного берега села на другой. За него здесь «Единой России» спасибо говорят.
Особая благодарность партии от местных паркурщиков Саньки и Сери (так на Виледи Серег называют). Очень удобно парнишкам с примостовой насыпи вперед спиной и вниз головой летать, храни их Бог.
И Бог с вами
Ученица младших классов ильинской школы заснула на уроке. Бывает такое. Учительница, разбудив, поинтересовалась, почему? «Да мы с батей до двух часов ночи «Солдат» по DVD смотрели», - ответила наученная говорить только правду соня. Еще рассказывают, как она же, будучи детсадовской, всю группу на забастовку подбила, и вся детсадовская группа отказалась от обеденных котлет. Потому что какие в пост котлеты?!
Папа девчушки – он же батя, он же настоятель местного храма. Человек, говорят, весьма современный и с чувством юмора. Во всяком случае, когда помощницы кутью остудить не успели и в торжественный момент службы воткнутая в ее горячий рис свеча расплавилась с неположенного конца и растеклась подливкой, оргвыводов делать не стал. Чего не бывает с учениками…
Храм местный не так ухоженно, как домик батюшки выглядит, но он же старый и большой.
В оптимальное время
В селе вечером тоже хорошо. Кузнечики стрекочут, как на юге, фонари кругом светят. Правда, как сообщила районная газета, не ночь напролет, а только в «оптимальное время». Когда оно предыдущей ночью закончилось, кто-то из особо наглых грабанул ювелирный отдел в торговом центре. Говорят, всю партию золота, привезенную накануне, унесли. Кража века – шумит село утром. А милиции, наверное, очень обидно - в трех минутах ходьбы от райотдела место преступления.
Наследникам по прямой
Напрочь забыть в отпуске про журналистскую страду не получилось. Захотелось напомнить, как живут не в городе. Как воду наливают из колодца, отопительный сезон начинают самовольно. И ждут в гости детей и внуков, спеша исподволь объяснить им, забывшим или не знавшим, как с домом, землей и деревней общаться потом, когда примут они в наследство кусочек родимой Швейцарии.
С лопатой и без блокнота Ольга ЛАРИОНОВА