Бывают в «Вечерке» такие гости – случайно попавшие, случайно заглянувшие, но оставшиеся в памяти надолго. Вот и северодвинка Марина Чекавинская так оказалась в небольшой квартире журналистов. Пришла, невысокая, тихая, осенняя. С папкой рисунков в руке и интересными рассказами из жизни тех, для кого осень – радостное время буйных красок, а не предвестник холодной зимы.
 |
| Фото Владимира Ларионова |
Побольше губы, побольше глаза…
- Наверное, в наш век фотографий тяжело чувствовать себя немного не у дел…
- Ну да, - улыбается Марина, – сейчас стало немало тех, кто взял в руки технику и объявил себя творцом. Да не только фотографы – сами художники изменились, появилось немало таких, которые рисуют, как делают снимок: просто копируют кадр, не пропуская его через себя, без души.
- Это те самые, которые сидят на московских и питерских проспектах, предлагая портреты?
- И те тоже. Схема проста и отработана годами – глаза нарисовать побольше, губы тоже. Главное, чтобы клиенту нравилось, а как на деле выйдет – не важно. Одного не могут понять их заказчики: такие картины, как и некачественные фото, отражают только миг твоей жизни, а вот настоящий портрет, вымученный, – все прожитые годы.
- Это верно – помню, по Невскому шла, художник рисовал женщину с ребенком. И так красиво получалось – залюбовалась просто. Думаю, какая же красавица должна позировать, смотрю на натуру – моя северодвинская подружка с сыном…
- Действительно, это раньше художники искали в толпе необычные лица, истории, картинки из жизни. Сейчас они выходят на площади и улицы ради денег и там растрачивают свой талант на потребу публике. Ведь тех, которые получили корочки и назвали себя дизайнерами и художниками, стало очень много, конкуренция в творчестве сейчас большая.
- Кстати о корочках, а у вас был долгий путь к мольберту?
- В детстве рисовала в художественной школе, не думая о том, что рисунок станет призванием. Учителем был Александр Богомолов – он сейчас, к сожалению, уехал из города. Год после художественной школы я занималась в студии Филиппова. Потом было ярославское художественное училище, и вот он – академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина.
- Было, наверное, безумно страшно туда поступать…
- Не то слово. Спасибо родителям и мужу Александру – поддержали, одобрили. Помню, как к нам в училище приезжали столичные и питерские профессора. Нам они казались такими значительными, да и вели себя приезжие достаточно высокомерно. Это сейчас уже начинаешь понимать, кто что из себя представляет.
Я не думала, что смогу поступить в репинский институт. Нам повезло – в тот год еще не нужно было сдавать ЕГЭ, писали сочинение. Я, конечно же, рассказывала о Питере и своей любви к нему.
- Вдохновение ищете в нем?
- И искать не надо – оно же в окно стучится. Особенно сейчас, осенью, у нас за окном Питер Достоевского – желтые стены, дождь, мокрые листья. Он всегда разный – вот к Неве выходишь и видишь Питер Пушкина, просторный, величественный. Больше всего вдохновляют обшарпанные улочки, Казанский собор с панорамой. В Питере хорошо жить художницам – женщины обожают рассматривать детали, а здесь их много, например красивейшая лепнина на домах…
Антиэстетика сайдинга
- Боюсь, родному городу вы столько комплиментов не наговорите.
- Когда приезжаешь в Северодвинск и тебя встречает оборванная реклама на щитах, думаешь, что лучше бы ее совсем не было. А ведь наш город как тесто, из которого можно лепить все, что хочешь, он мог бы быть таким красивым!
Я учусь на архитектурном отделении и, проезжая, часто смотрю на улочки и дома, представляю, что здесь могло бы быть. Паркам города нужно придать огранку, продумать стиль набережных. Нужно сохранить уникальные деревянные дома в старой части города, не уродуя их модным сайдингом. Я, конечно, понимаю, что нужно думать об удобстве людей, но и об истории и эстетике не нужно забывать. К сожалению, в нашей стране до сих пор не научились грамотно реставрировать старые здания так, чтобы не потерялся колорит, но и жить в них было бы комфортно.
- Знаю, что в Москве сейчас бьют тревогу по поводу того, что с благими намерениями реставрации уничтожают исторические памятники.
- К сожалению, не только там. Столица помешана на современных технологиях, и та школа архитектуры частенько ругает нашу, питерскую, за консерватизм. Там намного проще строить новое – в любом месте города может появиться и авангардное здание, и особняк в старинном стиле. В Питере власти потребуют связать стиль здания с общим стилем улицы или даже города. Ругаются питерские архитекторы на такие рамки и уезжают в Москву, а там часто страдают из-за отсутствия вкуса. Мне кажется, нужен какой-то компромисс, но пока его нет.
- Так, может, классике уступить дорогу авангарду?
- А многие ли сейчас понимают в нем толк? Зачастую даже сами художники не ведают, что творят. Изуродуют афишу маркером и вешают на стену, называя искусством. «Я так вижу!» - это сейчас самое распространенное объяснение любой нелепости. И поспорить ведь сложно! Современное искусство невозможно без классического, сначала нужно перелопатить кучу каталогов и пройти километры галерей, а уж потом рисовать черный квадрат.
Нарисовать – значит спасти
- А у вас есть свой план помощи искусству?
- Есть мечта. Помню, как на одном занятии в училище нам преподаватель сказал: скорее бегите на соседнюю улицу, там старинный дом собираются сносить, нужно его нарисовать, чтобы хоть в рисунке сохранился. Мы успели – прекрасный дом вскоре действительно снесли. Хочется мне проехать по нашим северным деревням и написать старинные здания, ведь скоро, скорее всего, от них не останется ничего.
- А что вас-то ждет в будущем? О домах заботитесь – а о себе? Если такая большая конкуренция в художественной среде, куда податься выпускнику репинского института?
- Большинство выпускников распределяется по профессорским мастерским и работает над проектами зданий и жилых комплексов в артелях. Кто-то становится дизайнером интерьеров. Они, кстати, признаются, что страшен в ремонте не заказчик, а его жена. Ведь нас учат классическим правилам – художник и дизайнер должен воспитывать заказчика, формировать его правильный вкус. Но это сделать безумно сложно, когда кто-то, насмотревшись телевизора, начинает диктовать правила…
- Телевизора? Вы имеете в виду передачи типа «Квартирный вопрос» и уроки дизайна от Марата Ка?
- Я, кстати, до сих пор не могу понять, кому он адресует эти свои уроки дизайна, ведь инструменты и материалы, которые он использует в своих работах, безумно дороги и зачастую их сложно найти в столичных магазинах, не то что в глубинке.
- А вам приходилось учить заказчика?
- Я еще не делала ничего на заказ, но картины продавать приходилось. И не без казусов. Помню я одного покупателя, который все пытался выяснить: «Расскажите мне художественную ценность этой картины». Ну как можно это рассказать? Я должна была доказать ему, что ли, что это шедевр? Картина либо нравится, либо нет, а хвалить себя я не умею. Нам говорят, что учиться живописи нужно тринадцать лет, а мне кажется, что всю жизнь.
Корреспондент «Вечернего Северодвинска» Ирина БАГРИЧ