Не смотрю его уже лет пятнадцать – ну, ровно столько, сколько существует эта передача. Пожертвовала пятничным вечером исключительно ради «колонки телезрителя».
Впрочем, на самой заре программы, когда за барабаном еще стоял Влад Листьев, было интересно наблюдать за игрой. Потом на экране стали мелькать усы покустистее, и Леонид Якубович увел на второй план саму игру, оставив на первом свои шутки и бесконечные дары от участников.
- Наверное, в прошлом Якубович спас жизнь Эрнсту – иначе не объяснить, почему до сих пор живет эта передача - шутят кавээнщики. Возразить что-то сложно. Сейчас не столько играют, сколько переодевают Леонида Якубовича, проявляя при этом безудержную «фантазию». Кажется, Якубовича там только в туалетную бумагу не обертывали и в таз не сажали. И видно по глазам, что все это его достало безмерно, но терпит.
Сейчас на «Первом» пытаются создать этакую модель идеального российского зрителя - боязливый, восхищенный, заискивающий взгляд в глаза останкинского барина. Этакий день сурка на «Первом» - барабан, непременные банки с солеными огурцами, стихи без рифмы и фальшивая мелодия песни златозубой доярки с периферии. Ах да, забыла еще про корзину яблок от тетушки из Павлодара.
С годами отточенной мимикой раз за разом Якубович делает удивленное лицо, когда гости начинают доставать свои подарки. Видимо, до этого момента трехлитровые банки гости прячут в карманах.
- Девочка, а эту капусту мама квасила или папа? – ехидно спрашивает ведущий, по-отечески приобнимая трехлетнюю куклу с огромным бантом.
- Дедушка…
- Так у вас дедушка квасит! – победно верещит он, зал хохочет и аплодирует. – И как часто?
Ребенок стоит растерянный. Его привезли сюда веселить страну ради утюга, который так хочется получить маме. Дедушка по ту сторону экрана, наверное, тоже весело смеется, глядя на любимое чадо. А мне противно смотреть и на эти усы, и на яблоки из Павлодара, которые через час будут снова дарить Якубовичу, выдавая за астраханские. Так решил редактор.
Ирина БАГРИЧ