Подбрасывает же хулиганка жизнь порою такие встречи…
У мусоропровода услышал странные звуки. Рваный огонек зажигалки выдернул из сумрака маленькое существо.
- З-закурить дай, мужик… - И тут же, без перехода: - Дядя, пусти погреться…
- Ладно, пошли…
При ярком свете рассмотрел ее – девчонку лет пятнадцати, худющую, всклокоченную, с подтеками туши и царапиной на щеке. Отмылась, отогрелась, разговорилась даже.
- Из интерната сбежала? Или из «Солнышка»?
- Еще чего! С чего вы взяли? У меня дом есть. Только ушла я от уродов своих. Ну, от родителей то есть. Спились, твари. Папашке по барабану – напьется и спит, а мамуля дорогая кобелей водит… Ненавижу…
Злой, колючий зверек сидел передо мной. Я отпаивал ее горячим чаем, слушал – пусть выговорится.
- И мне подливали… Нет, вы не думайте, я не алкашка… Они, когда трезвые, извиняются всё, пришибленные ходят. И жалко их, да… Проснулась ночью, а какой-то тип рядом пристраивается. Я ему будильником по «тыкве». И ушла. Думаете, ищут? Опохмелиться они ищут!..
Я вынес раскладушку.
- А приставать не будете? – уже сонно пробормотала она… Я притворил дверь.
Беглянку разбудил рано: на работу спешил.
- Сиди тут, беспризорочка. Ешь, пей, телевизор смотри и никуда не уходи. Понятно?
- Ага…
Доверился я, конечно, неизвестно кому. «Обует» меня пацанка, прихватит чего – и поминай как звали!.. Но нет – червячок сомнения я загнал обратно. Чистой все же показалась мне она, ясной. Да и нужно же кому-то когда-то верить!
Вечером найденка была дома. Пол мыла.
- А грязюка тут у вас… А здорово вы меня утром назвали: беспризорочка… Беспризорочка и есть, - по-взрослому вздохнула она, расстилая тряпку.
Остаток дня и весь вечер проговорили мы. Представительница нового, неизвестно что выбирающего поколения оказалась изумительной собеседницей. Обо всех известных фактах и явлениях находилось у нее свое, во многом оригинальное мнение. Живехонький, острый ум, едкий юмор, неожиданные характеристики… Девчоночка немало удивила и озадачила меня. Но что мы вообще знаем о них, молодых?
- Давай удочерю тебя, - предлагаю в шутку.
Тяжелый вздох.
- Зачем вам такая? Я лучше мамку удочерю. Жалко ее, дуру.
Идиллия закончилась на следующий день. Вечером квартира встретила меня тишиной. Все блестело и сверкало. Но беспризорочки не было. Только записка на столе: «Вы хороший. Но мне надо домой. Я позвонила – сказали, папашка ласты склеил. Надо к маме, нельзя ей одной сейчас. Я приду. Спасибо. Настя, беспризорочка».
Она не пришла больше. И вот, читая в газетах жалостливые истории о брошенных детях, вспоминаю ее, беспризорочку. Где она, что с ней – видевшей много грязи, но оставшейся от нее свободной?..
Александр ТОКАРЕВ