У меня умерла мама. Ей было 79 лет. Последние четыре года, после перелома шейки бедра, она уже не вставала с постели. А в апреле у нее случился гипертонический криз, и с этого момента она уже никого не узнавала.
Врачи «Скорой помощи», которых я вызывала время от времени, когда маме становилось хуже, равнодушно говорили: «Не жилец» - и быстро уезжали. Изредка заходила участковый врач, но уже с порога кричала: «У меня три минуты!»
Я и без врачей знала, что дни моей мамы сочтены. Но царапало равнодушие, с каким люди в белых халатах относились к пусть и старой и неизлечимо больной, но все-таки еще живой женщине.
И вот настал день, когда «скорую» я вызвала для мамы в последний раз.
Врач сказал сразу, что ждать осталось недолго. Но не развернулся и не ушел, к чему я уже привыкла, а остался. Буквально на коленях стоял он возле умирающей, очень долго искал вены, чтобы поставить укол, который пусть немного, но облегчил страдания моей мамы. А потом уже я почувствовала себя плохо и доктор стал помогать мне: сделал укол и нашел слова – простые, но очень нужные в те минуты.
К вечеру мама отмучилась. Потом была обычная в таких скорбных случаях суета. И уже после похорон я позвонила диспетчеру «Скорой помощи», чтобы узнать фамилии тех, кто приезжал в последний раз. Женщина, ответившая мне, как-то сразу напряглась и спросила, какие у меня претензии. Я ответила, что никаких – наоборот, поблагодарить хочу бригаду. Та удивилась и обрадовалась: оказывается, им крайне редко звонят с благодарностями, все больше с жалобами. Так я узнала имена тех, кто оказал поддержку мне и с вниманием, по-человечески отнесся к умирающей. Это врач Станислав Ананьевич Фролов и его помощница Татьяна Юрьевна Новикова. Они подтвердили то, в чем я уже сомневаться начала: врач – это не только диплом и белый халат. Врач – это еще и душа! Вот за эту душу я им низко кланяюсь.
Татьяна МАКСИМОВА