О финальной фазе «Звездных войн»
Далекое подчас оказывается близким. Третий эпизод «Звездных войн», «Месть ситхов», родствен... спектаклю северо-двинского театра «Скупой».
О фильме пишут, что нет там ничего, кроме спецэффектов. О спектакле некоторые говорили, что все его комедийные прибамбасы позаимствованы у других театров и что о каком-то творческом достижении и речи быть не может.
«Скупой» действительно многое почерпнул, только не у других театров, а в источнике фарсовой театральности, которому уже сотни лет. Почетно привнести в искусство что-нибудь свое, но не менее почетно за-хватить публику чем-то знакомым, например комедийным трюком. В спектакле они блестели как новенькие, и, в частности, отсюда праздничное впечатление, оставленное «Скупым».
«Месть ситхов» не нова точно так же, как северодвинский спектакль. Правда, это совсем не комедия и подпитывается не от фарсовой старины - из других источников.
Тысячи лет поэты пишут про закаты и восходы, имея в виду не только астрономию. За поэтами пошли кинематографисты, и вот традицию поддержал Джордж Лукас, автор «Звездных войн». В третьем эпизоде предваряющая кульминацию сцена окрашена закатными лучами. По щеке Энекина ползет слеза. В кульминации - в ночи - станет он злодеем лордом Вейдером. Станет адским демоном, - быть может, Лукас затем и создал планету вулканов Мустафар, чтобы показать Вейдера таким: одинокая черная фигура над потоками лавы, зловещая и трагическая.
Тяготение к традиционной образности не исключает находок. В их числе, конечно, метафора крушения демократии: во время поединка император и магистр Йода крушат храм демократии - зал заседаний сената.
Находки находками, но главная сила фильма в том, что его традиционные мизансцены и т.п. насыщены волнующим смыслом. Никакой находке, ни одному спецэффекту не уступит, казалось бы, вполне заурядная мизансцена противостояния: двое друг против друга, в молчании и напряжении. Но эти двое - учитель и ученик, почти что отец и сын, и решается между ними вопрос жизни и смерти... и происходит расставание навек.
А ведь история, которую Лукас рассказывает архаическими кинословами, тоже укоренена в глубинах традиции. История выбора между добром и злом, искушения героя, его падения, искупления вины. Начнешь раскапывать корни, до мифологии докопаешься. Один из корешков ведет к мифу об Орфее и Эвридике, который в фильме претерпел интересную метаморфозу. Не Орфей спускается в ад, чтобы вывести оттуда жену, - Эвридика пытается спасти мужа, иными словами, Падме летит к Энекину на Мустафар. Впрочем, и эта попытка не увенчалась успехом.
Новый эпизод сериала очень печален. «Все победы надежды отсрочены» (так сказал когда-то Клайв Льюис о «Властелине Колец»). Однако ужасное превращение героя предваряют слезы, и потому заканчивает фильм именно надежда - традиционный образ восхода. Завершает он и всю эпопею «Звездных войн» - гигантский, тридцатилетний труд Джорджа Лукаса.
Андрей НЕФЕДОВ