Номер от 1 февраля 2007 г.

Из телетрансляции церемонии награждения премией «Золотой Орел», показанной в воскресенье по Первому каналу, была вырезана большая часть речи Петра Мамонова, получившего приз за лучшую мужскую роль в фильме «Остров».

Как пишет «Коммерсант», выйдя на сцену в замызганной кофте, потертых джинсах и в грязных спортивных ботинках, Мамонов начал речь с благодарностей к Богу и народу, который его «воспитал и вскормил», после чего перешел к критике.

«Как-то я здесь не к месту, не мое это... Меня вот перед церемонией в коридоре окружили - идолопоклонство все это... А я вот хочу сказать, пусть Паша (режиссер Павел Лунгин - Прим. ред.) на меня не обижается: вот какое-то так себе кинцо - и вся страна рыдает!». Он назвал ажиотаж вокруг фильма «Остров» нездоровым (это замечание вызвало в зале некоторое смятение), после чего вспомнил, что оператор «Острова» Андрей Жегалов умер на съемках другой картины из-за отсутствия в группе врача.

Далее знаменитый своим юродством шоумен отметил, что то, что реально происходит в стране и над чем действительно стоит убиваться, никого не волнует: «А вы все играете, но эта ваша беспечная жизнь приведет к тому, что мы все будем учить китайский язык. Мой внук наверняка будет подсобным рабочим на нефтяной вышке, которой будет управлять китаец. Путин это должен решать? Путин - хлюпенький, он разведчик, что он может? Это мы должны что-то делать. Если так дальше дело пойдет, будем все на китайцев работать. А у них Бога нет, вот они нам и покажут...»

В заключение Мамонов призвал русских женщин отказаться от абортов: «А мы каждый год убиваем четыре миллиона будущих суворовых и пушкиных. Девки, давайте рожайте!»

После этой не то речи, не то проповеди всем, отмечают газеты, похоже, стало очень неловко. Зрителям, среди которых были в основном академики, чиновники и номинанты, ничего не оставалось, как на этот взрыв нонконформизма ответить аплодисментами. Скорее нервными, чем восторженными.

Павел Лунгин: «Все мои фильмы строятся вокруг души»

Фильм Павла Лунгина «Остров» стал безусловным фаворитом кинопремии «Золотой орел». Картина, претендовавшая на награды в семи номинациях, получила шесть «орлов», в том числе как лучший игровой фильм. Самого Лунгина назвали лучшим режиссером года. Таким образом, лента о русском монахе-отшельнике с завидной скоростью продолжает брать отечественные и международные призы. Едва отдышавшись после «Золотого орла», Павел Лунгин ответил на вопросы «Новых Известий».

– Павел, на церемонии вручения приза Петр Мамонов сказал, что вокруг «Острова» возник «нездоровый ажиотаж». Вы с этим согласны?

– Я не вижу того, что можно было бы назвать ажиотажем. Мне кажется, что есть смиренное приятие картины и есть лишенное резкости неприятие ее. Я рад, что нашу работу смотрят и обсуждают.

– Ее посмотрело значительно большее число зрителей, чем обычно собирают фильмы категории «арт»…

– Вероятно, она отвечает на вопросы, которые люди сознательно или подсознательно задают сами себе, на вопросы о смысле жизни, о возможности искупления. Наверное, этому способствует и традиционная форма картины, и православная среда, в которой происходят события.

– Можно ли сказать, что «Остров» в чем-то продолжает «Покаяние» Тенгиза Абуладзе и «Цареубийцу» Карена Шахназарова?

– Пожалуй, да, но наш фильм более камерный и в большей мере обращен к отдельному человеку, нежели к обществу в целом.

– Получая награду, вы сказали, что давно шли к «Острову», еще с вашего дебюта, с «Такси-блюза». Что именно вы имели в виду?

– Я начал снимать поздно, в 40 лет, и у меня было мальчишеское желание играть с разными языками, разными жанрами и знаковыми системами. Но при этом все мои фильмы строились вокруг души человека. Меня всегда завораживало то, что можно назвать «просыпанием души», часто вопреки разумным побуждениям и материальным интересам. Оно было и в «Такси-блюзе», героем которого овладевало мучительное беспокойство, и в «Луна-парке», и в «Свадьбе». Но там это содержание в какой-то мере закрывалось формой, а в «Острове» форма стала простой и прозрачной.

– И вы, как некогда писал Пастернак, впали, как в ересь, в неслыханную простоту?

– Мне льстит это сравнение.

– Фильм «Рахманинов», который вы сейчас заканчиваете, продолжит эту простую и обращенную к человеческой душе линию?

– В той мере, в какой самого Рахманинова и его творчество можно назвать простыми. Но, безусловно, это будет фильм о внутреннем мире композитора – о ностальгии, о боли, о даре любви и о том, как мир, проходя через душу художника, претворяется в музыку.