Номер от 19 февраля 2004 г.

Продавщица

Пять лет назад эта женщина пришла к директору пансионата.

- Помогите, я из Чечни, - старческие руки тряслись, теребя узелок с вещами. В нем было всего-то пара теплых рубашек и тощий конвертик с фотографиями. Те, где она, Нина Дудченко, молодая и красивая. Мать двоих детей, в которую влюбился отец 13-летнего Стаса Садальского.

- Это были лучшие годы моей жизни, - вспоминает она. - Я жила тогда в Воронеже. Растила двоих детей от первого брака. Была продавщицей в магазине рядом с пансионатом, в котором работал Евгений Садальский. Его сыновья, Стас и Сережа, часто забегали ко мне за ирисками, мороженым и лимонадом. Щекастый Стас говорил быстро-быстро, захлебываясь словами. Когда умерла их мама, как-то само собой получилось, что я осталась с их отцом и постаралась заменить мальчишкам самого близкого человека. С Женей им жилось нелегко: он был жестким и волевым. Когда 17-летний Стас сообщил о своем намерении поступать в театральный, отец взбесился. Сказал, что уже договорился со своим знакомым, и летом вместе с воинской частью Стас отправится в Якутию, где будет метеорологом.

Парень кинулся ко мне:

- Сделайте что-нибудь, пожалуйста! Я не хочу в Якутию. Я хочу на сцену!

Побег

Она сама дала ему адрес московской подруги-фронтовички. Уже был сшит потайной карман для денег и куплен билет на завтрашний поезд. Стас пришел домой, чтоб отпроситься у отца.

- Можно я сегодня у приятеля переночую?

- Ладно, - милостиво кивнул тот. - Но завтра утром чтобы был дома! В два часа мы идем к майору Зеленцову, с которым ты в Якутию поедешь.

А на следующее утро разъяренный отец метался по городу, разыскивая сына. Когда обман раскрылся, Евгений во всем обвинил Нину. После того скандала они расстались. Из двух предложенных вариантов - работа в Грозном и на Курилах - женщина выбрала «симпатичный южный город»...

Разлука

Московская подруга писала в Грозный: «Ниночка, твой Стаська не поступил в институт, но остался в Москве. Ты не переживай, я подкармливаю его. Стасик очень стесняется, что у него нет денег. Поэтому мы договорились: я ему готовлю, а он за это моет у меня в квартире полы. Правда, Стасик настаивал, что будет еще стирать, но я ему не разрешила. Ниночка, это золотой ребенок».

Потом пришло письмо, что Стас устроился разнорабочим в театр и уехал на гастроли. Несколько раз Нина Владимировна спрашивала подругу, как там Стаська, но та не знала ничего.

Статью о Садальском Нина случайно увидела в журнале «Экран». Долго не могла поверить собственным глазам. Но потом поняла, что это не однофамилец. По адресу «Экрана» она отправила письмо с пометкой «Садальскому Стасу, лично в руки». Чудо случилось - он ответил.

Потом были другие письма, где Стас в красках описывал свою московскую жизнь. Каждое его письмо Нина Владимировна бережно хранила. Однажды в ее квартире раздался звонок.

- Тетя Нина, это я! Стас. Я в Грозном. Можно к вам в гости?

- Нужно! Нужно, - кричала она в трубку. - Немедленно приезжай.

...Они сидели за праздничным столом до двух часов ночи. Стас вспоминал детство, московские мытарства. Краснел, рассказывая, как хвалят его в рецензиях заумные московские критики.

- Стас, а как Сережа? - спросила вдруг Нина.

- А он погиб, - Стас изменился в лице. - Я не хотел говорить. Я устроил его на киностудию. Водителем. Он разбился, когда перевозил реквизит. Я сам писал некролог. Я ношу эту газету с собой. Вот...

Эта газетная вырезка, которую Нина Владимировна выпросила у Стаса, случайно уцелеет и даже доберется до Ульяновска вместе с конвертиком фотографий.

Война

Началась война - первая чеченская. Нина Владимировна и ее 90-летняя мама остались в Грозном одни. Женщины медлили с переездом. Старший сын звал ее в Ульяновск, но она говорила, что война скоро кончится, да и мама слишком старенькая, чтобы перенести переезд.

- Однажды жильцов нашего дома собрали военные и сказали, что завтра в центре города будет бомбежка, - вспоминает чеченская беженка. - Нам так и заявили: «Хотите жить - уезжайте»! Я металась по квартире, набивая две сумки и чемодан. Старалась брать только теплые вещи. Не помню, как схватила конвертик с фотографиями. Cобирала вещи и пыталась утешить маму. Она тихо плакала в кресле у окна. Говорила, что она уже старая, достаточно пожила на этом свете и хочет умереть в своем доме.

Беженцы

Они уходили ночью из горящего города. Чудом добрались до Владикавказа. С огромным трудом им удалось выбить два койкоместа в доме престарелых. Его дирекция связалась с младшим сыном в Ростове. Приехав за мамой и бабушкой, он устроился на стройку, чтобы заработать денег на дорогу. Через две недели его нашли у недостроенного дома с пулей в затылке. Он жил еще неделю - в реанимации областной больницы - и умер, не приходя в сознание. Нина Владимировна напрасно обивала пороги милиции и прокуратуры.

- Мы живем на границе с войной. Что вы от нас хотите? - спрашивали люди в погонах. - Оружие достать проще простого.

Через неделю после похорон сына у Нины Владимировны умерла мама. Дирекция интерната помогла ей с билетом до Ульяновска.

Ульяновск

В Ульяновске Нина Владимировна попросила старшего сына устроить ее в дом-интернат для престарелых. Не захотела ютиться в крошечной квартирке вместе с большой семьей.

Как-то по телевизору она увидела анонс спектакля в ульяновском драмтеатре. Там должен был играть Стас. В тот вечер обитательница заволжского дома престарелых рассказала свою историю медсестрам. Те созвонились с театром. Перед премьерой к Садальскому подошла женщина:

- Вы знаете, что в Ульяновске живет ваша мачеха?

- Кто? - не понял он.

- Нина Дудченко. Вы помните ее?

- Она же моя вторая мама! - Актер, казалось, свалится в обморок. - Как она, что с ней? Я не видел ее десять лет!

Едва успев смыть грим после спектакля, Садальский кинулся к машине. И уже через двадцать минут обнимал Нину Владимировну.

...После того визита у нее было несколько сердечных приступов - на этот раз от счастливого шока. Кроме того, постоянно висит угроза второго инсульта. Врачи долго не решались ей сделать операцию, опасаясь инфаркта. Но пришлось вмешаться. Стас оплатил операцию и лекарства, и теперь Нина Владимировна счастлива вдвойне. Он спас ее не только от слепоты. Он спас ее от серого безнадежного существования, оставив ей свой московский телефон. Теперь мама-Нина знает, что стоит ей только набрать несколько цифр, как ее Стаська - толстый розовощекий пузан - в лепешку расшибется, но сделает для нее все, что она только попросит.

//