Номер от 2 сентября 2003 г.

Субъективные наблюдения с палубы большого белого теплохода в юбилейную для речников Севера навигацию

24 августа 1858 года рейсом парохода «Юг» Северо-Двинское пароходное общество открыло регулярное речное сообщение между Архангельском и Великим Устюгом. Всего пассажирских пароходов в ту пору насчитывалось два – упомянутый «Юг» и «Двина». Их построили по специальному заказу русских предпринимателей в Бельгии.

В СРЕДНЕМ за год оба судна перевозили до 15 тысяч пассажиров и от 300 до 400 тысяч пудов различных грузов. Через десять лет общество имело уже пять судов, и маршрут предприимчивые судовладельцы проложили до Вологды.

С тех пор жизнь на реке, как и жизнь страны, много раз меняла свое течение – от бурной до затихающей. В этом же году регулярному пассажирскому движению по Северной Двине исполнилось145 лет. Можно сказать, в преддверии этого юбилея мы и отправились в путешествие по реке на теплоходе «Адмирал Кузнецов».

Зачем приходит пассажир?

Вместимость «Адмирала» – 311 человек. Но, как рассказывает его старпом Владимир Иванович Чертков, это далеко не предел для пассажирского судна. В иные годы бывшая «Индигирка» брала на борт и до тысячи человек. Разумеется, о каком-либо комфорте речи уже не шло, на повестке стояла иная задача – как вывезти из подвинской глубинки в Архангельск городских отпускников, студентов и школьников. Подобная ситуация в перевозках наблюдалась в восьмидесятые годы примерно со второй половины августа.

Сезонность в пассажирском потоке есть и сейчас, хотя и без подобных пиковых моментов. Самые первые рейсы теплоход делает почти порожняком, с потеплением количество пассажиров прибывает, а в июле от желающих попасть на судно нет отбоя. Поскольку продажу билетов начинают лишь за два дня до отправления, а такой услуги, как бронирование, нет, за место на «Адмирале Кузнецове» нужно «побороться».

Пассажиров можно разделить на две категории. Тех, кто отчалил на «Адмирале» в круиз за впечатлениями, и тех, кто отправился по реке из прозаической житейской надобности достичь пункта назначения.

И тех и других видно сразу. Едва матросы отдают швартовы, туристы, вооруженные фото и видео, устремляются на верхнюю палубу и уже не покидают ее вплоть до сумерек. Этим интересно все!

Представителей второй категории интересуют исключительно две вещи: семечки и пиво, либо что погорячее, будто на берегу их кто-то лишил возможности пить и лузгать. Поглощаемый алкоголь исчисляется литрами на брата, шелуха летит на палубу без остановки и круглосуточно.

Наверное, нет большего оскорбления для моряка, чем когда плюют на палубу. Сокрушаются и моряки «Адмирала»: мы и замечания таким пассажирам делаем, и предупреждаем их, да будет ли толк, если культуры – ноль?! А то, что ресторан наш семечками торгует, так для него это ходовой товар, как и пиво…

Не хочется никого обидеть, но сложилось впечатление, что большинство пьющих, лузгающих и плюющих в нашем рейсе направлялось в Нижнюю и Верхнюю Тойму. После этих остановочных пунктов теплоход стал действительно походить на круизное судно.

Любителям экзотики

Признаться, раньше бывать в районах среднего и верхнего течения Двины мне не доводилось. Поэтому мое представление о них долгое время зиждилось на репродукциях и фотоснимках различных изданий. Полного представления они, конечно, дать не могли, но даже в этом случае иные из них вызывали искреннее любопытство. Право же, лучше один раз воочию увидеть.

С верхней палубы идущего теплохода панорамы разворачиваются плавно и широко. Бесконечные волнистые холмы правобережья, дикие заросшие луга с радостным разноцветьем трав. Необозримая пойма, чистые и ровные отмели, обнажившиеся на многие километры, тонкие песчаные островки с квелым ивняком, их берега, вспоротые весенним ледоходом на крутых изгибах реки. А спустя несколько часов теплоход идет уже, приближаясь к высоченным кручам, поросшим стройным ельником и сосняком. И чем выше его путь по Двине, тем сильнее было мое ощущение первозданности таежного края и будоражило ожидание новых открытий впереди.

Эту своеобразную природу Подвинья в свое время ярко воспел наш земляк, северный художник Александр Алексеевич Борисов – ученик Шишкина и Куинджи. Впрочем, известно, что местными пейзажами восторгались еще и В.М. Васнецов, И.Э. Грабарь, а В.В. Верещагин в свое время специально предпринял со своей семьей плавание вдоль двинских берегов на специально построенной для этого барке.

Белесые песчаные холмы Толоконных гор, белокаменные утесы между Липовиком и Звозом, высокие холмы у Орлеца и в самом деле способны заворожить даже искушенного путешественника.

Полузабытые северные храмы. Их тоже немало, большинство из них высятся на взгорье, будто оглядывают равнинные окрестности: деревянная Ильинская церковь в Чухчереме, каменные соборы в Шеинской, Пермогорье и Гагарках. Острый взгляд обывателя приметит и другие церковные постройки, спрятавшиеся в дикой зелени прибрежных зарослей и дальних перелесков. Они как недвижные и безмолвные посланцы русской старины.

Думается, наши туристические агентства упускают свой шанс организовать выгодное предприятие. В последние две навигации, как выяснилось, туристы, желающие пройтись по Северной Двине на «Адмирале Кузнецове», специально приезжают для этого из Карелии, Вологодской, Ярославской, Ленинградской областей. И пока они приезжают и путешествуют, что называется, «дикарями».

Под присмотром «птичек»

Впрочем, обозримая широта поймы очень обманчива. Несколько лет так называемой «перестройки» дноуглубительные работы на Северной Двине практически не велись. Реки такого не прощают: этого времени хватило, чтобы фарватер стал опасен для судоходства.

В минувшем июне Архангельскую область нещадно заливало дождями, и уровень воды в Двине, подпитываемой таежными реками и болотами, затем долго еще держался. Именно это обстоятельство, несмотря на июльскую сушь, продлило пассажирскую навигацию нынешнего года. А вот русло от Великого Устюга до Котласа обмелело много раньше, еще в июне. В рейсе на Архангельск (25 июля) «Адмирал Кузнецов» уже забирал пассажиров на рейде Шипицыно, поскольку палая вода не позволяла ему подойти к причалу речного вокзала Котласа.

Между тем, даже в благодатные времена судовой ход на Северной Двине требовал внимания: от остановочного пункта Комарица, что в верховьях, и до Архангельска насчитывалось не менее 200 перекатов.

Личное впечатление: дноуглубительной техники больше сосредоточено на участках реки в Виноградовском и Красноборском районах, постепенно она смещается в верховья. Но даже там, где уже поработали земкараваны, как говорится, нужен глаз да глаз. Здесь теплоход непременно сбрасывал скорость и какое-то время двигался по инерции. Вахтенные в такие моменты занимали свое место на крыльях ходовой рубки, отмеряя взглядом расстояние до близких вешек.

Еще надо сказать: в наиболее опасных местах фарватера проход «Адмирала Кузнецова» контролировался лоцмейстерскими суденышками, которые, к слову, прозваны здесь «птичками» за их своеобразные названия: «Фазан», «Чиж», «Перепел», «Овсянка» и так далее…

С ходового мостика я пытался, но не мог представить, каким образом в свое время речники умудрялись протаскивать здесь доки с подлодками, - такие факты, между тем, общеизвестны еще со времен войны. А широченные плоты? Как им удавалось управляться с ними? Скажем, в районе селения Тимошино наш теплоход, «зажатый» широкими плесами, буквально крался по тесному фарватеру, в иные моменты разворачиваясь на месте с помощью двух своих машин, работавших на противоходах.

Ночью движение на реке и вовсе замирает. Так называемая «судовая обстановка» - бакены, маяки, буи - не электрифицирована. С излетом белых ночей штурманам приходится ждать светлого времени, чтобы ориентироваться по створным знакам.

Когда нет альтернативы

Сегодня нельзя сказать о Северной Двине известным словесным штампом прошлых лет - «река трудится». По большому счету, а многие из нас еще хорошо помнят, скажем, восьмидесятые, река пустынна. За более чем двое суток пути в Котлас, а затем и обратно, навстречу «Адмиралу Кузнецову» не прошел ни один транспорт - ни сухогруз, ни контейнеровоз, ни танкер. Единственное судно с грузом угля отстаивалось на якоре близ Пермогорья. На отрезке от Двинского Березника до Архангельска встречались буксиры с баржами, везущие лес, очевидно, для новодвинского комбината, но все они были наперечет. В верхнем течении Северной Двины таких составов не наблюдалось вовсе.

Нет жизни на бывших запанях и плотбищах Шипицыно, Абрамково, Зеленника, Рочегды… Запустелыми выглядят и ближайшие к ним поселки. Если и смотрят на реку новыми окнами, так только дачные постройки, которых, впрочем, тоже немного.

Из магистральных пассажирских теплоходов на главной реке Архангельской области сегодня трудится лишь один. Не потому ли приход его в некоторых остановочных пунктах – событие местного масштаба, вроде явления народу некого посланца урбанизации? Но и на местных линиях теплоходы наперечет. Если и приметно взору некоторое оживление на реке, так это на паромных переправах между берегами. Таких немало. И потому, видимо, справедливо сказать, что движения поперек реки сегодня гораздо больше, чем вдоль ее. Люди начинают забывать, что такое дебаркадер: местами причаливания и швартовки оборудованы считанные остановочные пункты.

В былые годы активная навигация на Северной Двине продолжалась от 160 до 190 дней. В справочных изданиях, путеводителях, а такие в прошлом издавались не раз, река обозначалась как крупнейшая лесотранспортная магистраль страны. Девять десятых от всех ее грузов составлял лес. Сегодня срок навигации значительно меньше, объемы перевозок не идут ни в какое сравнение с теми, что были даже в шестидесятые.

Когда-то говорили: «Реки – это кровеносная система государства». Если такой образ взять в оборот, диагноз нынешнему состоянию экономики подвинских районов Архангельской области следует поставить неутешительный. Оживить же некогда рабочую водную магистраль теперь непросто: и разного рода технических проблем хватает, и требуются серьезные затраты. Однако и альтернативы нет. Северная Двина должна трудиться.