К нам как-то из Красноярска врачи приезжали. Из этой самой, как ее, иридодиагностики. Это, значит, есть такой прибор, на манер микроскопа. Вот садишься к нему впритык, кладешь подбородок на вогнутую такую штуковину, а блестящая хохоряшка лезет тебе чуть ли не в глаз. С той стороны в нее заглядывает врач, хохоряшка эта вспыхивает, аж слезу вышибает, а врач по радужной оболочке читает все твои болезни.
Быстро и культурно. Пять минут - и ты в курсе, сколько можешь прожить, чем дышат твои почки и печень с селезенкой и есть ли пятна на легких. Все удовольствие стоит сто целковых. Дороговато вроде за пять-то минут. Но уж больно интересно узнать, что там у тебя внутри и как.
Вот и соседка моя, Петровна, крепкая, между прочим, женщина, но считающая себя насквозь больной, пошла к этим врачам. Дождалась своей очереди, угнездилась перед прибором. А сама волнуется: ну как скажут, что она без пяти минут покойница?
- Успокойтесь, гражданка, - говорит ей врач. - Раскройте пошире глаз. Так, так…
А Петровна старается - глаз вот-вот выкатится.
- Ну вот и все, - сказал врач и придвинул к себе лист бумаги. - Значит, так, Евдокия Петровна...
Петровна обмерла, ожидая приговора.
- Вы на редкость здоровы. Разве что… У вас голова побаливает иногда?
- Какое там иногда! - оживилась Петровна. - С утра до вечера так и трещит, так и трещит. А еще…
- Ну, это у вас просто зрение стало слабнуть, и голова начинает прибаливать, скорее всего, когда вы подолгу смотрите телевизор, - мягко остановил ее врач. - Покажитесь окулисту. А так вы, повторяю, на редкость здоровы. У вас отличная генная наследственность. До свидания…
Петровна ошарашенно уставилась на врача.
- Это я-то здорова, в шестьдесят лет? - гаркнула она. - Вон вы соседке моей Лигачевой прописали и язву, и почки, и печень, и… и… А ей всего-то сорок годков. Да на мне, паря, если хочешь знать, живого места нет. Наши местные коновалы уже отказываются лечить меня.
Это было почти правдой: мнительная Петровна до смерти надоела врачам местной поликлиники своими жалобами на несуществующие болезни.
- Может, ты скрываешь что от меня? - подхалимски заглянула Петровна в глаза врачу. - Может, нашел чего такого, что боишься сказать? Ты говори, не бойся!
- Вы мне мешаете работать! - нервно сказал врач.
- Ага! - догадалась Петровна. - Ты, паря, не хочешь открывать эту, как ее, врачебную тайну? Или я мало заплатила?
Петровна положила на стол десятку. Подумала, добавила еще одну.
- Вот! Ничего ради правды не жалко. Говори, ну?
- О господи! - схватился за голову врач. - Черт с тобой, бабка, слушай…
Из кабинета иридодиагностики Петровна не вышла, а выползла. Лицо ее было мертвенно бледным, губы тряслись.
- Ну что у тебя? - с любопытством спросила ее томящаяся в очереди еще одна ее соседка, Дарья Полиповна. - Что-то долго тебя там держали.
- А то, - прошелестела Петровна. - Помирать иду. И чем только не болею, оказывается. Этот врач молодой, да ранний - все нашел. Не то что наши коновалы…
И что вы думаете: чуть не отдала она Богу душу, если бы не «местные коновалы», которые успели вырвать Петровну из лап «костлявой». Вот как бывает, когда чересчур интересуешься, что там у тебя внутри и как.
Марат Валеев, п. Тура, Эвенкия