Зрители спектакля «Арт», представленного недавно на сцене северодвинского театра, отдали должное и умной, невероятно смешной и пронзительно печальной пьесе Ясмины Реза, и неброской, но до мелочей продуманной режиссуре Патриса Кербрата… И конечно же, игре народных артистов России Игоря Костолевского, Михаила Филиппова и Михаила Янушкевича.
 |
| Фото Владимира Ларионова |
В СПЕКТАКЛЕ люди раскрываются и в немногочисленных динамичных монологах, и в искрометных диалогах, и просто в молчании. Чего стоит одна только сцена, когда герои Костолевского и Янушкевича просто в безмолвии смотрят на картину, которая спровоцировала конфликт между ними!
А вне спектакля, в небольшом интервью «Вечерке», думается, вполне раскрылся и блестящий артист Игорь Костолевский.
- Игорь Матвеевич, в пьесе и спектакле катализатором конфликта становится картина художника-авангардиста, белое полотно. А как вы сами воспринимаете такое искусство?
- В области живописи я дилетант, но нечто наносное, думаю, почувствую. А вообще, я за то, чтобы в любом творчестве была некая основа. Школа. Если она есть, то уже на ее базе можно фантазировать.
- Вы говорите о технических навыках или эта база – нечто большее?
- Нет, основа – прежде всего именно школа. Система ценностей. Культура.
- Кстати, о культуре и ее многообразии: какие впечатления оставила у вас работа с французским режиссером, ставящим французскую пьесу с российскими актерами?
- Спектаклю уже много лет, деталей память не сохранила. Но сложностей никаких не было, напротив, было очень интересно работать, мы поставили его всего за месяц. Режиссер опытный, он еще до того ставил уже этот спектакль не только во Франции, но и в других странах.
- Существуют ли роли из числа ваших прежних, которые вы сейчас сыграли бы совсем, принципиально иначе?
- Конечно, я ведь меняюсь, происходят самые разные события. Двадцать лет назад я был совсем иным человеком. Есть и роли, из которых я просто вырос.
- А если говорить об идейной, идеологической стороне? Ну, к примеру, вот один из ваших блистательных фильмов – «Звезда пленительного счастья»: сейчас многие совсем иначе воспринимают декабристов…
- Не думаю. Уж мой-то герой – какие к нему могут быть политические вопросы? Он ведь не писал декретов и манифестов, этот романтик, «декабрист любви»… Вообще, я думаю, «Звезда пленительного счастья» - это явление, которое вполне состоялось. Не самая вредная картина!
- Уж конечно. А кстати, есть и вредные? Какие они?
- Те, которые несут безнравственность, какую-то пошлость. Отвечают лишь мелочным, сиюминутным потребностям публики. Словом, не имеют отношения к искусству.
- Таких картин становится больше или теперь уже меньше?
- На мой взгляд, больше. И все равно были и есть образцы искусства, те вещи, которые и после нас будут существовать.
- О людях искусства сейчас говорят не только в связи с их работой, но и после каких-то общественных выступлений. О вас подобного не слышно. Не предлагали ли и вам, скажем, подписать какое-нибудь открытое письмо?..
- Нет, я никаких писем никогда не подписывал. Разумеется, благотворительные акции – дело другое. Но политика… Наши беды во многом от жуткого непрофессионализма. Оттого, что слишком многие занимаются не своим делом. Я занимаюсь своим – играю на сцене.
Беседовал Станислав ЗЕЛЯНИН