Номер от 16 сентября 2010 г.

Поздравляем супругов Лапшиновых с 65-летием свадьбы

«Так вот шестьдесят пять лет прожили-промаялись», - смеется супруга. Фото Владимира Ларионова

По двум доскам, перекинутым через болото, к клубу имени Горького спешила девушка. Согласно тогдашним стандартам красоты, очень фигуристая. Тогда нынешний эталон с «шестьдесят» между двумя «девяносто» на смех бы подняли. Следом тем же курсом на танцы шел щупленький морячок с легендарного миноносца «Гремящий». В этот момент весеннего вечера 1945 года решалось очень многое. Даже в какой-то степени судьба трех дизельных подлодок, девяти атомных и плавдока «Сухона». Не оглянись девушка вовремя, возможно, и не стал бы морячок Павел Лапшинов старшим строителем Севмаша, ответственным сдатчиком перечисленных объектов и Почетным гражданином Северодвинска. Удержал его город любовью.

Спасибо за все

Так много о ветеране войны, труда и спорта, кавалере орденов Великой Отечественной войны, Ленина и Трудового Красного Знамени Павле Васильевиче Лапшинове слышала, что, казалось, мы давно знакомы. Но его крепкую руку жму в первый раз, благодаря за Победу, мир, гостеприимство и поздравляя с 65-летием свадьбы.

Самых благодарных и дорогих людей в памятный день рядом с юбилярами не было. Дочку-врача еще месяц ждать с курсов повышения квалификации. Сыновья улыбнутся только с фотографий. Валерия - его назвали в честь Чкалова - не стало в пятьдесят три года, Владлен умер в пятьдесят девять. «Такие молодые…» - прячут родители за коротким словом бесконечность боли.

А за высоченным окошком весело чирикают воробьи. У них к обитателям квартиры любовь по расчету. Каждый день раза по два Павел Васильевич забирается на подоконник, чтобы насыпать в кормушку пшена.

Павлу Васильевичу девяносто лет. Супруге Ефалии Феодосьевне восемьдесят четыре. Известно, что имя девочке подобрал папа, первостроитель города, а почему такое заковыристое, не спросили. Коллеги по стройтресту звали ее Фаиной Федоровной, а по-мужнему она Фаля.

Крестьянская Рублевка

Ефалия Феодосьевна в связи со знакомством с почти москвичом о столице не мечтала. Не было такого, чтобы и сам Павел Васильевич пожалел, что не вернулся после войны в родной дом 19 на Рублевском шоссе. Сегодня это звучит почти как адрес района сказки. А раньше там проживал богатый колхоз имени 12-й годовщины Октября. На старой карточке возле крестьянского дома на Рублевке стоят 25 человек – почти вся семья мальчика Паши. Но нет среди родственников самых главных.

Портреты родителей Павел Васильевич повесил в маленькой комнатке, которую проектировщики «сталинки» планировали под кладовку, а он устроил в ней мастерскую. С телевизором, чтобы смотреть любимый футбол, не мешая своим неспортивным женщинам.

И товарищ Сталин проезжал

Красавица мама мальчика Паши умерла от тифа, когда сыну было два месяца. А в девять лет он стал круглым сиротой – погиб отец, универсальный музыкант и драматический актер. Но рядом всегда были дорогие бабушка с дедушкой. Хорошо жилось мальчишке на Воробьевых горах в окружении добрых работящих людей и красивых садов, которые потом вырубили под строительство МГУ.

А чужая красивая жизнь и тогда мчалась по Рублевке мимо. В безопасную пору, до военного времени, в открытых машинах ездили к дачам первые лица страны. Иногда эти лица даже руками махали деревенской мелочи в рваных штанишках, приветствовавшей руководство из придорожных канав. Мелочь энкавэдэшники не гоняли.

Военно-морская свадьба

Про войну Лапшинова не раз мои коллеги писали. И сам он о ней и обо всей жизни оставил воспоминания. «В моей книжонке, - говорит, - все без вранья». Время к рассказанному ничего прибавить не может, только на убыль ведет. Павел Васильевич - последний оставшийся в живых моряк «Гремящего», на котором прослужил, начиная с финской войны, восемь лет. А красных моряков, чьи имена выгравированы на медалях английского короля Георга VI, вообще было всего шесть. И хотя медаль «капиталистическую» вручал сам командующий Головко, все равно сомнение коммуниста брало:

- Я ее долго не носил, потом сходил к военкому посоветоваться. Он сказал: «Надевай. Я польский орден ношу».

На своей свадьбе Павел Васильевич сверкал только отечественными благодарностями. А в загс с любимой сходил вообще налегке. Да и не загс это был: в милиции на Республиканской человек в форме 14 сентября 1945 года буднично поставил печать в паспорте невесты и в краснофлотской книжке жениха.

- В любой момент я мог снова холостяком оказаться. Так многие делали, когда паспорта получали.

Военно-морскую свадьбу отгуляли позже, на Октябрьские. Ждали возвращения отца Фали, из освобожденной Европы переброшенного на Дальний Восток. К праздничному столу командир «Гремящего» выделил продукты и сам пришел. Ненадолго, чтобы младших по званию не смущать.

Одна «четверка»

«Так вот шестьдесят пять лет прожили-промаялись», - смеется супруга. Маета действительно была, пока отец семейства, демобилизовавшийся с одним комплектом обмундирования и котелком, работал в городских организациях. Бедно жили и голодно, даже когда Павел Васильевич отвечал за организацию столовой в артели инвалидов «Искра». Ее швейной сапожной мастерской, кстати, в войну мама Ефалии Феодосьевны заведовала (самая замечательная теща в мире, уточняет зять). До сих пор хранится в семье швейная машинка, на которой Марфа Трофимовна Зобова шила обувку. Машинка «Зингер», разумеется.

Во второй раз седьмой класс прошел Лапшинов и техникум окончил всего с одной «четверкой», по русскому, без отрыва от производственных и семейных обязанностей. И спорт любил не в убыток дому.

«Я бы тоже попрыгал»

Спортсмен Павел Васильевич знатный: юношей входил в десятку лучших в стране прыгунов с трамплина, моряком побеждал в первенстве флотов, футбольная команда под его командованием выигрывала кубок области… К этому разделу личной жизни у меня два вопроса. Как не страшно на лыжах лететь? И не обидно ли было, когда футбольные болельщики кричали: «Лапшу на мыло!»?

Не обидно, смеется, судьям гораздо чаще переработкой грозили. Ну а полеты… Разве объяснишь это тому, кто по телевизору на них смотрит.

- Сначала надо научиться падать. Это очень трудно, чтобы ни руки, ни голова не коснулись земли, пусть бок оборвет. А когда поехал с трамплина – это все… Мой рекорд - 76 метров, сейчас берут сто и дальше и техника совсем другая. Я бы тоже так попрыгал.

Это счастье, говорит Павел Васильевич, что вывела его судьба к проходной Севмаша, что подарила тридцать лет работы старшим строителем кораблей. В общем, спасибо ей большое за то, что так удачно весенним вечером провела она матроса Лапшинова по двум переброшенным через болото доскам.