К 67-й годовщине Курской битвы
В июне 1943 года после обучения профессии «танковый стрелок-радист» я прибыл с пополнением в 40-й гвардейский танковый полк прорыва, который вел тяжелые бои на брянском направлении.
Я ХОРОШО запомнил настроение бывалых фронтовиков, которые с тревогой ожидали летнее наступление фашистов. Нашей главной задачей стало не позволить немцам перебрасывать подкрепления на курское направление. В целом Красная Армия имела численное превосходство в людях и танках, но наши знаменитые Т-34 и КВ, еще довоенных образцов, заметно уступали новейшим «тиграм», «пантерам» и «фердинандам», а именно на них и на новые модели самолетов делал ставку Гитлер. Неожиданно для фюрера впервые за всю войну господство в воздухе почти с первых дней битвы захватила советская авиация. Невиданные по ожесточению и упорству бои начались 5 июля.
Танковым дивизиям СС под командованием фельдмаршала Майнштейна удалось прорвать нашу оборону на южном фасе Курской дуги. Но представитель нашей Ставки маршал Василевский, получив информацию о прорыве немцев и согласие Сталина, бросил навстречу врагу 5-ю гвардейскую танковую армию, до этого находившуюся в резерве Главного командования. И 12 июля в районе Прохоровки произошел встречный бой с участием сотен танков с обеих сторон. На поле боя горели танки, люди, сама земля. Присудить победу в этом сражении какой-либо стороне было невозможно. Но если Гитлер, как азартный игрок, бросил в огонь битвы все, чем он располагал, то резервы Красной армии были далеко не исчерпаны. Потеряв за семь дней наступления около тысячи танков, фашисты исчерпали наступательные возможности и 13 июля начали отступление на исходные позиции.
На следующий день Сталин утвердил решение Ставки о переходе пяти советских фронтов в решительное наступление. В это время с Урала без остановок спешили к фронту эшелоны с модернизированными танками и другой техникой. Дорогая цена, которую заплатил народ за проведенную в 30-е годы индустриализацию страны, оказалась не напрасной. С августа 1943 года и до конца войны Красная армия почти непрерывно шла вперед к окончательной Победе. Пожалуй, образнее всех и очень коротко о значении Курской битвы во Второй мировой выразился Уинстон Черчилль: «Летом 1943 года под Курском Красная армия сломала хребет фашистскому зверю».
Жарко было и у нас, на брянском направлении. В конце июля 1943 года, когда в нашем полку из 20 боевых машин в строю остался один командирский танк, полк вывели на переформировку. Тогда меня включили в группу уцелевших танкистов, которые были командированы в Челябинск для получения новой техники для полка. 5 августа, находясь на Ярославском вокзале Москвы, мы наблюдали первый салют в честь освобождения Орла и Белгорода. А в дороге мы вспоминали погибших товарищей, оставшихся лежать в брянской земле. Только в экипажах танков, в составе которых я сражался стрелком-радистом, погибли восемь человек…
Получив в Челябинске вместо танков 12 самоходок СУ-152, мы отправились на 4-й Украинский фронт, где в районе Большой Лепетихи шли тяжелые бои за последний немецкий плацдарм на левом берегу Днепра. Припоминается вид из окна эшелона, когда мы проезжали места недавних боев на Курской дуге: нагромождение стоявших вплотную сгоревших черных танков, наших и вражеских, - можно было догадываться, какое яростное сражение шло здесь…
Печально, что, несмотря на очередную годовщину Курской битвы, почти все наши СМИ хранят молчание о ней.
Илья БЕЛАКОВСКИЙ, ветеран войны и труда, кавалер ордена Славы