Первыми его встречают мастера пыльной работы и чистых дел
 |
| Ирина Павловна осваивает управление. Робот бьется в конвульсиях. Фото Владимира Ларионова |
В детстве я мечтала быть если не известной во всем мире актрисой, то первой на планете девочкой-космонавтом как минимум. И лишь однажды мечта дала сбой: когда заезжала во двор огромная мусорная машина. Такая, что большими металлическими лапами затягивает в себя мусор, который послушно высыпают из ведерок горожане. Вот тогда я поняла, кто на самом деле властитель мира - водитель мусоросборной машины.
ОДИН из них, Эдуард Федотов, в понедельник утром открыл мне страшную тайну номер два: эта машина из моего детства называется «ведерной». Нынче таких уже нет, а профессия осталась. Встать в пять утра, чтобы ровно в половину седьмого быть на месте, – с непривычки это тяжело. Но Эдуарду уже несложно: больше двух десятков лет его рабочий день начинается так рано.
Король и слон
Рядом с огромным «КамАЗом» редакционная машинка кажется игрушечной, а я стою внизу и не могу понять, как же забраться в кабину гиганта. Впрочем, эта паника вскоре сменилась другой – сверху вид на дорогу совсем иной. И если на широкой улице ты чувствуешь себя королем дороги, то в узком дворе – случайно попавшим в коридор коммуналки индийским слоном. Слева – припаркованные автомобили, справа – ряды фонарей и кустов. Тут уж все надежды на мастерство водителя. Эдуарду Федотову не привыкать, огромную баранку он крутит с завидной легкостью и шутя объезжает все препятствия.
- Иногда, конечно, приходится непросто, - признается водитель мусоросборной машины. – Дворы у нас заставлены легковушками, иные умудряются прямо у баков парковаться. Что делать? Объезжать как получится.
Словно в подтверждение – белоснежное такси, которое опередило на въезде во двор. Пассажирка не спеша рассчитывалась с водителем, мы терпеливо ждали позади. Только когда девушка выскочила из машины, а таксист и не тронулся с места – видимо, пересчитывал деньги, - Эдуард посигналил и вереница машин сдвинулась с места.
- Работу начинаем в половину седьмого – в это время нужно пройти медицинское освидетельствование, - пока за окном мелькают улицы и дома, Эдуард вводит в курс дела. – С семи начинаем уборку контейнеров. Один рейс длится примерно два с половиной часа: собираем мусор, везем на свалку - и снова во дворы. Обед – два часа, машина должна вернуться обратно в восемь. Но обычно справляемся раньше.
Болтать долго некогда – пора выгружаться. «Осторожно, смотри, чтобы в лужу не попасть», - бросает на ходу Эдуард и ловко спрыгивает вниз. У меня процесс выгрузки тела занял гораздо больше времени. Впрочем, за утро натренировалась и выбиралась из высокой кабины уже без особых проблем.
Мы ж не знаем, что в баке лежит…
Эдуард ловко орудует рычагами, послушная механическая рука движется точно вслед немому приказу – вперед, затем влево, вниз и захват. Я попробовала повторить трюк – не получилось, робот дергался в конвульсиях. «Ничего, неделя тренировки – и все заработает», - успокоил мастер. Первые баки опустошались легко, огромное чрево машины послушно вмещало все, что не поместилось в животах и квартирах северодвинцев. А вот уже с третьего двора началась безумная пляска. Эдуард выпрыгивал из машины, закидывал в нее пару баков, затем забирался вновь в кабину, включал пресс, снова вылезал, потом обратно – передвинуть махину на пару метров вперед, к бакам. Вниз, вверх и снова вниз.
Я ленилась, заняв позицию стороннего наблюдателя. Выбиралась из машины только раз и карабкалась обратно лишь тогда, когда все баки были пусты. И все-таки к концу первого же рейда на ладони зачесалась предательская мозоль. На холодном утреннем ветру стоять неуютно, накинула на плечи спецовку Эдуарда, в карманах, как у заправского запасливого хозяина, звенели болты и гайки. Машина гудит от напряжения, раздаются хлопки искореженных прессом пластиковых бутылок, звенят, вылетая из бака, стеклянные – выходные, похоже, у города были бурными.
- У меня тут бак неподъемный, - кратко отчитался в трубку телефона Эдуард и повернулся ко мне: – Видимо, бак горел, водой его тушили. Там половина бака воды, дворники придут, воду сольют, а я пока ничего сделать не могу.
- А правду говорят, что иногда и сами мусоровозы загораются? – начинаю вытаскивать из хлама моей памяти затерявшиеся байки.
- Правду. Мы ж не знаем, что в баке лежит, может, туда окурок бросили. Иногда такое случается, не часто, но все же. Тогда либо к пожарным несешься, чтобы кузов водой залили, либо на пустырь весь мусор высыпаешь. А что делать? Потом уже начинаем мусор тушить и убирать.
Деньги не пахнут
Город просыпается: шуршит тапками по дорожке старушка с мусорным ведром, выбрасывает бумажную упаковку от букета цветов женщина в трауре, аккуратный синий узелок пристраивает на краю бака дама в белом, мужчина с портфелем принес пустую коробку из-под сока, парень на «восьмерке» привез раздутый пакет, завязанный узлом. Наблюдать интересно: воображение уже дорисовало предыдущий час жизни каждого. Только любопытный воробей ничего на помойку не принес, а утащил оттуда кусок батона. Кузов полон – едем на свалку.
- Музыка? Пока не купил магнитолу, надо бы, да никак собраться не могу. Иногда сам песни горланить начинаю – вот тебе и музыка, - раскрашивает разговорами дальнюю дорогу Эдуард. – Мне работается легко, только вот по общению скучаю. А поболтать я люблю. Немногие сюда идут работать – кому-то тяжело, а кто-то брезгует. А я вот, мать говорит, с детства мечтал стать водителем. Так что мечта сбылась. А деньги – у них запаха нет. Да и какой тут запах? В душе ополоснулся, и все.
Ну вот и приехали. Море мусора – и это не метафора. Белое с голубым от мусорных пакетов, оно кишит чайками – столько даже на побережье не бывает. Уже торопится с сумкой местный житель и начинает ворошить мусор в поисках чего-то неожиданного. А мы, выгрузив в зловонную кучу добычу этого утра, отправляемся в обратную дорогу. Эдуард спохватился:
- Ой, а что ж я чаем тебя не угощаю? Давай остановимся.
Впервые за всю дорогу он выключил двигатель машины, и я поняла, как тихо за городом. Только горланят чайки, созывая подруг на привезенный завтрак. А чай в кабине мусоросборной машины удивительно вкусный и пахнет апельсинами.
- Я лимона не нашел, апельсиновые корочки заварил, - доверительно сообщил хозяин.
Ирина БАГРИЧ
Артист, спортсмен и шофер
Герой материала, как видим, хотел быть водителем. Интересно, о чем мечтали в детстве другие северодвинцы?
Степан Павлович:
- Кем мечтал быть в детстве, тем и стал - шофером. Сначала был трактористом, потом в армии получил специальность водителя – и проработал почти сорок лет. И сейчас катаю детишек – работаю оператором аттракционов!
Лариса Рудакова, директор парка культуры:
- Хотела быть актрисой, занималась танцами. В итоге получила педагогическое образование – хорошую базу, я считаю, практически для любой профессии. И в дальнейшем где только не работала!
Валерий Бондарук:
- Кем хотел быть в детстве? Капитаном! И поступал учиться на штурмана, но не прошел. Стал судовым механиком, окончив речное училище. Потом политехникум. Сейчас работаю в парке культуры главным инженером.
Алексей Сысоев, слесарь аварийно-восстановительных работ 19-го цеха Севмаша:
- Хотел быть спортсменом. На районных соревнованиях школьников был вторым. Теперь спортом серьезно не занимаюсь. Так, в спортзальчик захожу иногда.
Ирина Юрьевна, инженер-конструктор:
- О, кем только я не хотела быть! Музыкантом, композитором, учителем математики… Последнее отчасти сбылось: имею дело с вычислениями. А педагогические способности применяю при воспитании детей!
Спрашивал Станислав ЗЕЛЯНИН