Про Почетного гражданина города Ивана Васильевича Лодыгина, бывшего мальчишку-монтера, ставшего главным энергетиком Севмаша, и в газетах, и в книгах много писали. Прочитаешь один только очерк «Линия жизни энергетика Лодыгина» Олега Химаныча («Корабельная сторона», 17 октября 2005 года), и добавить вроде бы нечего. Но я попробую, хотя и повториться в этом случае не грех.
«У нас ведь не очень...»Привыкла уже не удивляться и не звать к телефону старшего, если кажется, что ответивший голос слишком молодо звучит. Не прокололась и на этот раз: «на проводе» был Иван Васильевич. Но удивить меня Лодыгину удалось. «Куда подойти для встречи?» - бойко спросил он за одиннадцать дней до девяностолетия.
«...Супруга, Анна Николаевна. Она еще Боголюбова щами угощала», - знакомит нас Иван Васильевич. Анна Николаевна работала бухгалтером столовой при цехе №3. Если все точно рассказывать, то в сорок пятом году, когда новую общепитовскую точку открывали, со стороны смотрела, как толстушка раздатчица Маша смущенно объясняла директору: «Ой, Сергей Александрович, у нас ведь не очень… Щи с крапивой». «Наливай! - глотнул Боголюбов навара, заправленного ложечкой растительного масла. – Да… А что, Маша, делать?!» Известно что: завтра опять идти, и бухгалтерии тоже, косить жгучее «мясо» у стен цеха №50.
Анне Николаевне восемьдесят два года. «Анюта, ты моложе, вот и делай по дому все сама, нечего мужа привлекать», - строжила ее мама. Теперь привлекать приходится: Иван Васильевич в семье снабженец, держит связь с внешним миром. А он врывается в просторную «сталинку» повышенной громкости телефонными звонками. Анна Николаевна их не любит: в молодости по ночам аварийно будили, нештатным диспетчером была при муже. Теперь его друзья-товарищи покоя не дают: «То шахматисты, то друг по бане, то сосед зовет у крыльца поболтать». Шахматы – это в сквере, с личной доской, которой уже шестьдесят лет: «Что-то в последнее время часто стал проигрывать». Баня, святое субботнее дело, - по всем городским адресам ее дислокации, начиная с самой первой судостроевской, на барже.
В 1937 году приехал Ваня Лодыгин в будущий город, к морю. На вторую мечту комсомольцев тех лет - о небе - сил у мальчишки не хватило.
«Беги, Ваня!»«Беги отсюда, Ваня». Если бы не послушался доброго дядьку тринадцатилетний пацан, отправленный на трудовую повинность по строительству железной дороги Коноша - Вельск вместо больной матери, там и упал бы, придавленный тяжеленной шпалой. Но он «побежал» за сто километров домой. А упал на лесной дороге, и больше километра до первой деревни тащил его на плечах отправленный тем же безлюдным путем не иначе как высшими силами незнакомый мужчина.
- Лет через тридцать приехал туда, хотел отблагодарить, но не было уже даже деревни… Знаете, какой добрый народ был! Приходилось мне кусочки хлеба собирать, чтобы маму накормить. Зайдешь в дом. «Ты чей? Василия Ивановича?» И скорее к столу, к самовару и шаньгам. Время было жестоким, а люди - очень добрыми. И о звероводах ширшинских у меня только самое лучшее мнение.
«Малыш, ты куда?»В тридцать четвертом стал Иван звероводом. По молодости лет план поголовья ему чуток снизили, и ни одной лисички он не потерял, всех докармливал до победно-грустного часа добычи «пушистого золота». А однажды ему, несовершеннолетнему, командировку выписали аж в Тюмень! Там падеж был, на разживу отправили четыре клетки со зверюшками. И Ваню сопровождающим. «Малыш, ты куда?» - с окрика представительного мужчины началось то, что и сегодня Иван Васильевич вспоминает как сказку. Директор местного хозяйства помог груз до места доставить и попросил помочь свой до Москвы довезти.
- Купил он мне билет в такой вагон, каких я больше никогда в жизни не видел. В международный! Ручки в нем были «золотые» и даже душ при купе!
Чудо железнодорожное домчало до столицы, а там для деревенского паренька, восьмого ребенка в семье, кругом сказка. И метро только что открылось, покатался. «И мороженого, наверное, наелись?» Иван Васильевич смеется: «Какое там! Я бы тогда сухарей с удовольствием погрыз». Вообще-то, добрый человек с ним щедро расплатился, но разве мог мальчишка о чем-то думать, когда вороненые часы увидел? Купил себе большой подарок и одну французскую булочку на двое суток обратной дороги. Тогда только-только карточки отменили, булки свободно продавались.
Было…Путевку в энергетику Ивану выписали в монастыре, в нем тогда кадровик решал трудовые судьбы строителей Северодвинска. Определил в ученики электромонтера, а жить - в барак.
- Заходишь: справа коек пятьдесят и налево столько же. Кто спит, кто водку пьет. За ней тогда еще в Рикасиху ходили, здесь не продавали.
Всего через четыре года судостроевской жизни его мастером энергоуправления горкомхоза назначили. А потом еще выше двинули. Надеюсь, поймет меня Иван Васильевич и не обидится, что пропущу этапы электрификации города и его судьбы. Места в газете для огромного дела мало, а хочется рассказать еще и о том, как гуляла молодежь тридцатых годов по улице Железнодорожной, мощенной деревянным брусом. Вечерами, говорят, не протолкнуться было. Как катили кино на складе, пока он не сгорел. Как начали в марте строительство городского театра, а майские уже в нем отмечали.
И про то, как потерял сознание и упал Иван Васильевич возле заводской столовой, от истощения. Это в войну случилось, участником которой Лодыгина не признали, хотя командовал он взводом молотовского истребительного батальона. На фронт просился - не пустили. На место тех, кого война забрала, приказали готовить мальчишек, ровесники которых сегодня за партами с седьмого по девятый класс сидят.
- Такие хорошие ребята! С гордостью могу сказать: ни одного несчастного случая с ними не произошло.
И еще про любовь хочется рассказать. Хотя и говорит Анна Николаевна «ума у нас не было» о своей свадьбе в 1945 году.
Ну, за знакомство!«Завидного жениха отхватили: молодой, а уже начальник электроцеха!» - представляю, как завидовали невесте подружки. «Как же! У меня после свадьбы спросили, кем муж работает, а я и не знала».
Вообще-то, это Ивану Васильевичу повезло, девушка – картинка, на актрису Ладынину похожа. Познакомившись на танцах под фокстрот «У самовара я и моя Маша», они и в вечерней школе друг на дружку «шмыгали глазками». А когда до семейной жизни дошмыгали, муж после работы в свой десятый класс убежит, а Анечка дома плачет – учительница математики способной ученице приветы передает, но какая школа, если токсикоз.
Четверо детей было у Лодыгиных, крошечка дочка умерла, когда папа в Ленинградском электромеханическом техникуме вечером учился, а днем электрооборудование Севзапэнергоремонта чинил. Политехнический институт он уже заочно окончил, горе вернуло домой. Нет уже и старшего сына, в сорок шесть лет не стало. «Когда дети умирают, это…» - слов таких нет, чтобы объяснить.
Но плакать в этом доме при гостях не принято. Принято без угощения не отпускать. Анна Николаевна распорядилась. Иван Васильевич, пока я отнекивалась, быстренько стол собрал. Ну, за знакомство по чашечке чая. И снова про работу: про то, как назначили хозяина заместителем начальника тринадцатого цеха, потом в завкоме председательствовал, а в 1968 году стал главным энергетиком Севмаша. О том, какая это ответственность, не мне писать. Я Анну Николаевну лучше спрошу: каково быть женой обаятельного мужчины и большого начальника?
Совет жены с шестидесятичетырехлетним стажем не зависит ни от чар избранника, ни от должности: не спешите, женщины, говорить мужьям то, что иногда в сердцах очень хочется.
* * *Не поспешит и «Вечерка» от всего сердца поздравить Ивана Васильевича - не принято раньше времени. 90 лет ему исполнится 18 апреля. Пока просто пожелаем здоровья до и после и праздника, достойного Почетного гражданина города.
Ольга ЛАРИОНОВА
/