Заметки эти я хранила для профессионального праздника. Хранила с журналистского фестиваля в черноморском Дагомысе, по дороге с октября что-то потеряв. Это неизбежно. Теперь вчитываюсь в блокнотные каракули, ругая себя за нелюбовь к диктофону, за то, что эмоциями с бумагой не привыкла делиться, - вспоминаю.
Что на «горячее»?«Пирожки горячие», «Огурчики малосольные», «Комсомолка», - кричат станционные продавцы. Гарнир к чтиву на железнодорожном пути к югу разный, газета – одна. Беру, листаю: жвачка про Заворотнюк; скандальные подробности из жизни и смерти великой актрисы, не тем она будет помянута. И еще о ком-то так же… Пирожок, купи я его, не боясь придорожных болезней, пожалуй, послужил бы дольше.
«Понаехали» с попсой- «Как эта Заворотнюк надоела», - говорят все. Бабушки-киоскеры просят: «Только Заворотнюк больше не печатайте». А отойдешь в сторону, смотришь – читают. Мы пишем о том, что продается, - говорит главный редактор «Комсомольской правды» на встрече с участниками фестиваля.
На нее коллега меня затащил: «Сунгоркин – это очень интересно. И полезно».
Владимир Николаевич производит шикарное впечатление. Я не про скромность дорогой одежды, не про улыбку на весь миллион – про уверенность и искренность. Подбирая слова посочнее, главред говорит на заданную тему: «Медиа-бизнес: опыт, эффективные решения и перспективы». И про вас говорит: «Надо знать некрасивую правду о том, что читателей в первую очередь интересует». И про нас, похлеще: большинство подписных изданий, уверен он, скоро «загнется». И останется на всей Руси-матушке одна «КП». Ну и еще что-нибудь помельче ее и поумнее других. Поэтому опытом действительно самой успешной газеты, имеющей миллионные тиражи и миллиардные прибыли, делиться с коллегами, находящимися в «состоянии реанимационного больного», можно смело.
Нарывался Владимир Николаевич и своего добился. «Это миф большой», – наконец-то дождавшись вопроса о «желтизне», сказал он радостно-яростно про былую популярность «Комсомолки».
- Один раз в год выступал в ней Аграновский или Руденко, а все остальное – тезисы пленумов и призывы доить коров Нечерноземья.
Теперь, подсказывает тем, кто еще не понял, самые удойные – три кита читательского интереса: «Национализм («понаехали»), попса и рейтинговые передачи первого и второго телеканалов».
Решив, что полезнее уже ничего не услышу, деликатно выползаю из-за стола, даже не стараясь понять, кого, за что и зачем Владимир Николаевич в данный момент советует «уконтропупивать».
Школа РостаГоревать над предреченным будущим некогда – работать надо, пока живы. Далеко бежать для этого не нужно, стоит только соседнюю дверь открыть.
- Это Раневская. С годами человек теряет привычные черты. Но удалось снять Фаину Георгиевну благодаря Марине Нееловой. Это академик Лихачев. На одном из фуршетов сказал ему: «Хотите украду бутылку красного вина и мы с вами выпьем?» Украл, выпили, сделал фото… Сахаров (у меня более шестисот его негативов), Ахмадулина, Каспаров. А это одна из моих любимых фотографий – пензенские доярки…
В телевизионной гостиной полумрак. В него можно не вглядываться, чтобы понять, чьи слова и фото. Юрий Рост! Его имя освобождает от необходимости перечислять звания и награды. Он – это «Комсомолка» семидесятых, «Литературка» восьмидесятых и «Новая газета» сегодня.
Сказать, что внимательно слежу за творчеством мастера фотографии и слова, нельзя, если не врать. А если совсем откровенно, то нахожу в этом даже какой-то вред для себя, имеющей честь называться его коллегой. Труднее становится писать, когда прочитаешь Роста. На чужих удачах не учатся. Они как планка высоты, перед которой даже разбегаться бесполезно, потому что это высота не твоего имени. Потому что это уже Рост написал: «Победа – время после беды», «Был он неизвестный солдат, только живой», «Расходует нас государство с невиданной щедростью»...
- Это Борис Литвак, - продолжает Юрий Михайлович листать фотографии. – Человек, создавший в Одессе центр, в котором детей с церебральным параличом лечат бесплатно. И построивший роскошную гостиницу для их родителей, чтобы мамы были рядом. И папы, которые нередко уходят. Фотографии – это чаще иллюстрации текстов. Первую заметку, потрясающего уродства, я написал в двадцать семь лет. И снял к ней иллюстрацию кошмарно.
До журналистики Рост работал тренером по плаванию.
«Умножать число достойных»- Приехал в Пинегу на тридцатилетие освобождения Севастополя. Там были роскошные мужики, ни одного ряженого, все в своих бушлатах. Для них дело чести быть закованным в то, что завоевали. И стоял среди них в плюшевой кепке, в великоватом бушлате, с четырьмя медалями на груди Алексей Васильевич Богданов. У него было одиннадцать детей. Когда вернулся с войны, никого не осталось. Сыновья погибли в тех городах, которые он освобождал, дочери поумирали. Жил он с бабой Ульяной в подвальной комнате. Написал о нем. Звонит: «Спасибо, Юрий Михайлович, читал. Мне оказали большую честь…» Ну, думаю, сейчас скажет – квартиру дали. «…Приняли меня прилюдно в почетные пионеры».
- Как вам пишется, Юрий Михайлович?
- Тяжело, иногда очень тяжело. Надо складывать слова, подавляя себя, свое внутреннее хамство. Надо расслабиться и позволить себе… Позволить ручкой легче, чем на компьютере.
- Для этого нужно время.
- Думаете, я когда-то не мучился над информациями? Еще как! И репортажи с Красной площади писал задолго до того, как они прошли.
- А снимать надо как?
- Глаз у фотографа должен быть добрым. Не сделать лицо за одну минуту, человек должен успокоиться на том состоянии, которое ему комфортно, как на старых фотографиях, когда рассаживались по полчаса. Многому я научился у живописцев, очень помогли иконы. Что посоветую начинающим? Купить недорогую пленочную камеру, чтобы было уважение к каждому кадру. Нащелкаете на «цифре» и думаете, что потом отберете лучшее? Нет, кончится тем, что выбросите все.
- Сорок с лишним лет в журналистике. Не устали?
- Ощущения повтора нет. И приближающееся семидесятилетие не ощущаю. Иначе бы не сел на мотоцикл в Лондоне и не слез с него в Тбилиси. Это я проделал месяц назад, отмахивая по семьсот километров в день.
- Что считаете для себя главным в нашей профессии?
- Умножать число достойных людей.
* * *
Теперь, наверное, стоит сделать свой вывод о журналистике, которая 13 января отметила профессиональный праздник, задуматься над ее будущим. Не долго думая, делаю: в тот фестивальный день я просто ошиблась дверью.
С прошедшим вас, коллеги и читатели. И с будущим!
Ольга ЛАРИОНОВА