Номер от 23 октября 2008 г.

Услышат ли зрители недоговоренную правду?

«23.00. Ночной сеанс. В гостях у «Всей России» Петр Тодоровский с художественным фильмом «Риорита» - последний пункт первого дня фестиваля журналистов я пометила жирной галочкой. Это приказ себе: явка обязательна, что бы ни было. А был в этот самый час разгар банкета - нас угощал мэр Сочи.

ОПАЗДЫВАЯ, бегу в кино, как на продолжение праздника жизни. Голова слегка кружится от кубанского вина, песен, плясок и предложений южной ночи: над головой звездный купол, слева плещется теплое море. А навстречу – толпа коллег: «Парадный вход закрыт, рвем в обход!» Вместе спешить еще веселее.

Успели. Народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии, шестикратный орденоносец, любимец публики и главный лирик отечественного кино Петр Ефимович Тодоровский со сцены смотрит в огромный зал, в котором не много свободных мест: «Спасибо, что пришли. «Риорита» - фильм, не похожий ни на один из тех, которые я снимал. Прошу вас – будьте снисходительны».

Приговариваются к смерти

Фильм имени легкого фокстрота заставил вжаться в кресло. Кровавые сцены боев, героические подвиги – ничего этого нет в страшной военной истории. Есть задворки передовой, сырые окопы, мокрые шинели. И трагедия простой до наивности недораскулаченной крестьянской семьи Пичуговых: еще не старого отца и троих сыновей, воевавших в одном взводе. Их убивали по очереди, до последнего. Последний, самый младший, выжил. Убивали не фашистскими пулями и бомбами – отечественного производства подлостью. Мерзкий мужичок с мягкой фамилией Бархатов, бывший лагерный охранник, рубил под корень крестьянский род чужими и своими руками, руководствуясь вертухаевской бдительностью и черной завистью.

И ни строчки, ни кадра, которые бы выдали в режиссере автора фильмов «Любимая женщина механика Гаврилова», «Военно-полевой роман», «Анкор, еще анкор».

«Страшно снимать такое кино»

Финальные титры. Свет в зал. И он встает, аплодируя.

- Спасибо. А вы ведь, журналисты, могли меня и угробить, - говорит Тодоровский. - Сегодня, когда за один выходной день фильм «Гитлер капут!» собрал 4 миллиона долларов, когда в зрительном зале жуют попкорн и говорят по мобильному телефону, страшно снимать такое кино. Вы помогли понять, что такие фильмы тоже нужны.

Сквозь толпу коллег с диктофонами и блокнотами пробираюсь к сцене. Время – первый час ночи, Тодоровскому восемьдесят три года, он, наверное, устал. Надо успеть спросить.

- Петр Ефимович, но почему «Риорита»?

- Вы разве не заметили? В самый кульминационный момент звучит эта мелодия. А вообще-то, я хотел назвать картину «На память о пережитых страхах». Так мой фронтовой друг, капитан Пичугов, фамилию которого я дал героям картины, на фотографии написал: «Пете Тодоровскому на память о пережитых страхах». Но меня убедили, что это название не для проката.

- Прокат будет?

- Сегодня, если не возьмет картину Первый или второй телеканал, никто о ней не услышит. Так пока и получается. Полгода назад закончилась работа над фильмом, и - полнейшее молчание вокруг него. История такая страшная, что я ее все время откладывал на потом, пока однажды не понял: больше нельзя! И опоздал, в этом моя главная ошибка. Если бы я снял «Риориту» во времена Ельцина, она бы шла во всех кинотеатрах.

По одному шпиону в день

- Тяжело снимался фильм?

- Было мало денег и времени. Вряд ли что-то получилось бы без энергии продюсера и по совместительству моей жены Миры Тодоровской.

- В «Риорите» почти нет знакомых лиц.

- Я специально искал незнакомых актеров. Невозможно представить, например, Миронова или Машкова в роли деревенских парней.

- С вами - запросто. И даже то, что главным… не могу сказать героем - персонажем картины может стать такой гад, как Бархатов.

- Да, именно его считаю главным героем. А любимые – все Пичуговы.

- Неужели в жизни встречается такое чистое, без всяких примесей зло?

- Конечно. У нас, например, была соседка, красивая молодая женщина, которая чувствовала себя просто счастливой, когда ей удавалось что-то про кого-то неприятное узнать.

- Ну, таких бытовых ведьмочек и я встречала. Бархатов в разы страшнее.

- Он дьявол по своей натуре. Это история человека, воспитанного советской властью. Нас так долго учили искать врагов народа и шпионов, что вырастили бдительных очень вредной бдительностью людей.

- Думаете, рано говорить об этом в прошедшем времени?

- Однажды с оператором, выбирая натуру, мы снимали трамвайную остановку в Москве. И вдруг подскочил к нам мужичок в кепочке, не старше пятидесяти: «Что тут фотографируете? Не знаете, что ли, что рядом секретнейшее здание? Пройдемте!» И так он кричал, что пришлось пройти. И вот жмет этот мужичок на дверную кнопку. Выходит военный, проверяет наши документы. А потом отводит меня в сторону: «Слушай, они мне так надоели! Раз в день шпионов приводят».

«За меня молилась мама»

- В «Риорите» из-за тоски по молодой жене старший сын Пичугов решается на самострел и погибает дезертиром. Вы верите в столь сокрушительной силы чувство?

- Это очень сильная любовь.

- Знаете такую?

- Конечно, я и есть этот влюбленный герой. Хотя не надо все воспринимать буквально, многое дофантазировано.

- А трогательная история моего любимого «Военно-полевого романа» - это личное?

- Да, я любовался подругой комбата, женщиной, которую в фильме сыграла Наталья Андрейченко. А однажды встретил ее, продающую пирожки у ЦУМа в обрезанных перчатках. Через много лет появился сценарий картины… А «Анкор, еще анкор!» вы смотрели?

- О чем говорите, Петр Ефимович, сто раз! И еще столько же посмотрю, если успею.

- Очень неприятные отзывы после него я получал от военных за то, что якобы оболгал нашу доблестную армию. Не знаю, как отнесутся они к «Риорите».

- После пережитых на фронте страхов чего вам бояться? А что до сих пор страшно вспомнить?

- Есть в фильме сцена, когда молодой парень снимает с мертвого солдата шинель.

- Я не могла смотреть, глаза закрыла.

- А мне было девятнадцать лет, когда этим жутким делом занимался… В первый же день и час своей войны попал под бомбежку. Забился под сгоревший вагон, вгрызся зубами в землю и ждал смерти. Это был такой ужас…

- Кто за вас молился?

- Мама. Она держала дома зажженные свечи. А когда их не было, из железнодорожных колес выковыривала пропитанную мазутом паклю и зажигала ее. Мама думала, что со мной обязательно что-то случится, если огонь погаснет. И всю мою войну хранила его.

- Каким будет ваш следующий фильм?

- Заканчиваю писать сценарий «Портрет, пейзаж и жанровая сцена». Это будет легкая, веселая комедия. Ого! – вспоминает режиссер о времени, – наверное, все уже устали. Давайте блокнот для автографа. Как ваше имя?

* * *

Фильм «Риорита» меня потряс своей еще недоговоренной правдой о войне, которая все равно обречена допроявиться… Обращаюсь к тебе, Никита, как к председателю Союза кинематографистов, помочь твоим влиянием преодолеть так затянувшееся оскорбительное равнодушие наших прокатчиков к фильму защитника Родины, народного артиста Тодоровского. Евгений Евтушенко, из открытого письма Никите Михалкову, «Новые известия»