Всемирно известный писатель в гостях у маленьких зрителей
Кто такой Эдуард Успенский, наверняка знает каждый. Автор Дяди Федора, Шарика с Матроскиным, почтальона Печкина, Чебурашки с крокодилом Геной, вредной Шапокляк со своей неразлучной крысой Лариской, Бабой Ягой, которая вечно против, деловитых гарантийных человечков и многих-многих других героев сказок, повестей и мультфильмов.
В общении с детьми не допускает никаких «муси-пуси», оставаясь по-взрослому категоричным. Например, подписывая книжку нарядной девчушке, неожиданно спрашивает: «А папа тебя наказывает?». - «Нет, никогда», - уверенно мотает головой читательница. - «Плохо, - хмурится писатель, - папа должен быть строгим. А мама – доброй». - «У нас все наоборот», - вздыхает покрасневшая красавица. На что слышит уверенное: «Значит, ты живешь в неправильной семье. Так и передай родителям»… И суровый вердикт сопровождается доброй, открытой, хорошо знакомой всем улыбкой.
- Эдуард Николаевич, мы встречались с вами в нашем городе 35 лет назад, в 1973 году. От той беседы у меня остались самые жуткие воспоминания.
- В смысле?
- Наш разговор записывался на студийный магнитофон. Помните, были такие огромные ящики – МЭЗы? Так вот, оператор впопыхах неправильно поставил пленку, и все записалось на глянцевую сторону ленты. Расшифровывая ее потом, ваш голос я слышал как бы из далекого-далекого космоса. Ладно, что интервью не для радио было, а для газеты. А то бы всыпали мне в редакции.
- Действительно кошмар. (Присвистнул). И что, вы с тех пор так и связали свою жизнь с журналистикой?
- Да вот, затянуло как-то. Эдуард Николаевич, вы часто встречаетесь с детской аудиторией. Скажите, какие вопросы чаще всего задает детвора? Есть среди них нестандартные?
- Самый частый вопрос – придумываете ли вы новых героев. Или как я придумал Чебурашку.
- Это – типовые. А редкие?
- Потому они и редкие, что встречаются крайне редко. Сразу и не вспомнить. Хотя, вот редкий вопрос мне как-то задали в Финляндии: «Что нового произошло в детской литературе?» Ответил, что пришло новое поколение. - «А чем оно отличается от старого?» Говорю, что появились Коваль, Григорьев, Сергей Иванов. А к старому относятся Михалков, Алексин, Барто… Новые писатели говорят с детьми не с позиции моралистов, а с позиции пионервожатых, людей очень близких.
- Эдуард Николаевич, когда-то Михаил Булгаков говорил, что за жизнью своих героев он следит как бы в картонной коробке, где они живут в какой-то игрушечной квартире. Остается только успевать записывать…
- Да, я помню об этом.
- Бывало ли так, что ваши герои переставали вас слушаться и начинали жить по собственным законам, для вас не всегда понятным и удобным?
- Да, как правило, где-то к середине книжки герои начинают показывать свои характеры, сопротивляться или идти за тобой. Но в начале – нет, они все паиньки. Я управляю ими, как захочу.
- Было ли у вас произведение, после окончания работы над которым вы хлопнули себя по бокам и, вслед за Пушкиным, воскликнули: «Ай да Успенский! Ай да хороший человек!»?
- Я так заявляю после каждого произведения. Чего скромничать-то, если задуманное удалось. А в Финляндии меня вообще отнесли к классикам, поставив рядом с Астрид Линдгрен.
- Дети скольких стран читают книжки Успенского?
- Они переведены на 25 языков, а стран, наверное, побольше.
- Посмотрев перед встречей ваши разные интервью, я сделал вывод, что, по вашему мнению, в нашей детской литературе и на детском телевидении все не очень благополучно. Это действительно ваше убеждение, или я что-то не так понял?
- С телевидением и вправду все плохо, а с литературой постепенно становится нормально. Появляются новые детские журналы, открылось детское радио, работает детское телевидение (хоть и плохое, но оно все же есть). В общем, молодым писателям есть где публиковаться.
- Ваше издательство «Самовар» можно отнести к процветающим?
- Нет, я из него ушел давно. Получилось очень среднее издательство. Книжки выходили неплохие, но издательство не стало огромным и общественно значимым в стране.
- Ваша писательская судьба тесно переплелась с мультипликацией. Если рассматривать разные жанры и технологии, то что вам как автору ближе – рисованная мультипликация, кукольная или нынешняя компьютерная анимация?
- Это каждый раз зависит от конкретного произведения. Глупо требовать заливки, фазировки и прорисовки при наличии компьютерной графики. Я говорю о полнометражном кино. Но короткометражки и небольшие сюжеты лучше снимать традиционными методами. А куклы или рисунок – решать режиссеру. В конце концов, видеоряд остается именно за ним.
- Эдуард Николаевич, доброта, детский наив и оптимизм ваших героев отражаются на характере писателя Успенского, скажем, на бытовом уровне?
- Не без того. В жизни я действительно очень наивный и беспомощный человек. Ну и оптимист, конечно.
- В ваших интервью вы частенько употребляете слово «вредный» - вредный журналист, вредная девочка и так далее. Раскройте тайну, какой смысл вы вкладываете в это слово - иронически противоположный?
- Скорее, нестандартный с уклоном в занозистость. Но конечно – позитивный.
- Спасибо, Эдуард Николаевич, за эту новую встречу, здоровья вам, вашей семье и вашим героям – и тем, что есть, и тем, что еще будут появляться и появляться.
- А я благодарю вас, Александр, за хорошие вредные вопросы.
С классиком общался Александр ГУЗНИЩЕВ