Вместе мы проходили курс тренировки для прыжков с парашютом. Тогда казалось, что сделать шаг из самолета в бездну легко, но пробный прыжок с пятиметровой вышки расставил все по местам – меня вернул в уютное рабочее кресло, а Максима Кокшарева отправил на вологодский аэродром.
ЗНАЮ, что грезил о небе давно…
- Еще за два года до первой тренировки пришла мысль о полетах. А вот между первым инструктажем и первым прыжком разрыв был небольшой – всего в полгода.
- Прыгаешь, чтобы получить разряд от рабочей рутины?
- (Смеется.) Ты знаешь, у нас, юристов, и на работе экстрима и стрессов хватает. Только в полете (как бы это сказать?) положительный адреналин.
- Первый раз прыгнул в Вологде, потом возвращался туда каждый месяц. Чем же тебя «зацепили» полеты?
- Это просто нереальные ощущения. Представь, ты прыгаешь в абсолютную тишину, и первые секунды кажется, что время остановилось, ты замираешь над миром. А потом земля начинает стремительно приближаться, только один небольшой пятачок, примерно метр в диаметре, остается неподвижным. Вот туда-то ты и приземлишься. Только с первого прыжка такое ощущение не поймаешь.
- Что же видят новички?
- Выход из самолета, потом резко – земля.
- А нас, помню, стращали, что возвращаться на землю в самолете нельзя – прыгнуть должен каждый. Сам не встанешь со скамьи – помогут…
- Это просто настраивают на прыжок, конечно, никто за шиворот к выходу не потащит, ведь инструктор несет ответственность за каждого, и он не пустит в небо человека в невменяемом состоянии.
- Слышала, что с первого прыжка ты засветился на телеэкране.
- Вот уж точно «засветился». Приехавшая на аэродром съемочная группа ОРТ сказала, что готовят сюжет о клубе. Оказалось, снимают, как парашютами отвлекают от вредных привычек проблемных подростков. В Вологде есть целая программа такой работы с ребятами – каждому из них дается возможность пару раз прыгнуть с парашютом. И вот смотрим мы сюжет: идет рассказ о молодых наркоманах из неблагополучных семей, и на всю Россию показывают… веселых и довольных нас, северодвинцев. Каждому из которых уже давно за двадцать пять. С тех пор мы себя иначе как «трудными подростками» не называем.
- Ну хоть перевоспитанию-то поддались? Вредные привычки забросили?
- Какое там, появилась еще одна, вредная и дорогая, – парашюты. Ну как же не вредная, если она отнимает все время и силы? Уж о деньгах и не говорю. Смотри, мы ездили недавно в аэродинамическую трубу под городом Чехов. Это такой огромный стакан, где снизу подается сильный поток воздуха. Там хорошо отрабатывать поведение в полете. Так вот, за пятнадцать минут тренировки каждый из нас отдал больше четырех тысяч рублей, при том что мы выбрали самое бюджетное время – ночное…
- Сразу после прыжка рука к сигарете не тянется?
- Нет, смертельно хочется пить. Горло сушит так, что, кажется, за один присест двухлитровую бутылку воды осилишь.
- Раньше мечтал о полетах, а теперь – все, мечтать не о чем?
- Наоборот, больше желаний стало. Теперь я хочу пройти обучение на спортивный парашют и купить такое крыло. А еще мечтаю прыгнуть с высоты четырех километров. Пока предел, которого достиг, – 2300 метров.
- Романтику полета не рушит статистика падений? Ведь не так давно прощались парашютисты с Андреем Сажиным…
- Мы помним, и каждый сложный прыжок обсуждаем. К сожалению, правила этого спорта написаны кровью, от этого не уйти. Оберегаемся от ошибок долгими тренировками на земле и немножко мистикой. Например, ни один парашютист не скажет «последний прыжок на сегодня». Скажет – «крайний»…
Ирина БАГРИЧ