Времена не выбирают. Но известный поэт выбирает время для своих учеников
За окном Питер. В телефонной трубке голос приятеля Сережи Николаева:
- На заседание студии Кушнера хочешь?
Он еще спрашивает! Приглашает в святая святых поэтического Петербурга и сомневается в моем ответе! Хороша бы я была, сказав «нет»!
НИКОЛАЕВ – поэт. У него есть сборник стихов и публикации в известных журналах, например в «Арионе». Ну а Кушнера читающей публике представлять не надо. Даже те, кто не увлекается поэзией, наверняка слышали строки: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Цитируя, обычно добавляют: «Как сказал поэт...» Этот поэт и есть Александр Кушнер – автор стихотворных сборников, лауреат престижных премий. Именно его Иосиф Бродский назвал лучшим лирическим поэтом двадцатого века.
И вот теперь я спешу по набережной Адмирала Макарова, боясь опоздать в Центр современной литературы и книги. От ветра с Невы перехватывает дыхание. Перебираю в памяти строки Кушнера, пытаясь вспомнить что-нибудь о ветре или реке. «Свежеет к вечеру Нева...»
В первой комнате центра, куда забегаю ровно в 18.30, накрывают столы. Ничего себе, мелькает мысль, неплохо они тут живут. «Простите... Меня пригласили в студию...» Женщина, делающая бутерброды, машет рукой: это туда, в соседнюю комнату.
В соседней комнате никаких бутербродов. Все строго и спокойно. Длинный стол. Во главе стола Кушнер. Вокруг человек десять. Надо понимать, поэты и поэтессы. Позже узнаю, что среди них, например, Александр Фролов, чьи публикации можно найти в журналах «Новый мир», «Звезда», «Нева».
Сегодня обсуждают стихи Василия Русакова. Сначала он читает вслух – громко, выразительно. Остальные слушают и одновременно читают эти же стихи в распечатках. Потом обсуждают. И как обсуждают! Разбирают по косточкам-строчкам так, что косточки хрустят. Но почему-то выглядит это не обидно. И автору, чувствуется, не обидно. А Кушнера словно и нет. Он не доминирует, не перебивает. Изредка согласно кивает головой: да, обычно после того, как поэт выпустил книгу, у него наступает некий спад, пишется хуже... В завершение тихим голосом подводит черту. В основном опять же соглашается: если в стихотворении нет главного – мысли, оно распадается...
- А мне можно сказать? – шепчу Сергею.
- Нет, не полагается.
Оказывается, студия официально именуется Академией поэтического творчества Александра Кушнера. Ей уже лет двадцать, и через нее прошли почти все известные поэты Петербурга. Слушателей отбирает сам Кушнер. То есть прийти сюда со своими стихами может любой. Но вот останется ли – решать Мастеру. Можно быть вольнослушателем. Но тогда ты не имеешь права голоса. Сиди и слушай, впитывай.
Потом желающие читают новые стихи – просто так, без обсуждения.
- Я читал вам о живописи? – спрашивает Кушнер.
Кто-то слышал эти стихи, кто-то нет. Но все дружно просят прочесть. Это и вправду везение – услышать из Кушнера то, что еще нигде не публиковалось. К тому же в авторском исполнении!
Когда все начинают расходиться, Александр Семенович пожимает руку только что раскритикованному Русакову: «Ты молодец!» И это вовсе не лицемерие. Русаков – молодец, иначе бы его здесь просто не было. А критика по делу и на пользу.
Я же смотрю на удивительное кресло за другим концом стола. Высоченное, обитое красным бархатом, с резной спинкой, на подлокотниках – деревянные головы львов. Не кресло – трон. Наверно, Кушнер сидел не в нем, потому что считает слишком помпезным.
- Это кресло Бориса Стругацкого, - объясняет Сергей. – Его личное. И никто не имеет права в нем сидеть. Ты что думаешь – здесь один Кушнер бывает? После того как в 93-м году сгорел Дом писателей, это единственное помещение, где литераторы города могут собираться. И Стругацкий здесь семинары ведет.
На ветреной набережной наконец-то решаюсь достать фотоаппарат. Прошу разрешения у Кушнера сфотографировать его. Но, видимо, он не расслышал, потому что слегка удивленно посмотрел в ответ на щелчок затвора. Ничего не сказал.
- Он уже привык, что его все фотографируют, - успокаивает Сергей.
Это славно, что поэтов все фотографируют.
Потом мы с Сергеем идем к метро и творим на ходу. Кушнер сказал Николаеву, что одна строка в его стихотворении не годится – не слишком грамотно звучит. И мы, смеясь, играем словами, подбрасывая в апрельское небо над Васильевским островом новые рифмы. Кажется, это так весело и беззаботно – сочинять стихи! Интересно, Кушнер сейчас тоже сочиняет? И как это у него происходит? Тайна…
Елена НИКОЛИХИНА