Номер от 24 января 2008 г.

Простой секрет супругов Зуевых: вспоминать только доброе

Все сегодня у меня плохо: по мелочам собралось, связалось в узел проблем и бьется в голове, отдавая в душу. Есть на такой тяжелый случай обезболивающее - работа не в кабинете. Но сегодня, боюсь, не поможет. Наверное, надо позвонить Елене Константиновне Зуевой и перенести встречу…

- ЕСЛИ очень тяжело, нужно остановиться. И в тот же момент хоть кому-то сделать что-то доброе, сказать или подумать. Это такое удивительное лекарство! – делится она своим рецептом. Я не жаловалась, разговор сам вывел. Получается, так я и поступила - сделала доброе дело. Сама себе, решив все-таки сходить в гости.

Человеку и буксиру

Боль остывает, как и чайник на кухне. И аромат свежих пирогов зазря тает в просторах «сталинки» - некогда на них отвлекаться.

Пирогами Елена Константиновна меня удивила. Ее образ никак не вписывается в кухню. Зато полностью ему соответствуют частокол книг от пола до потолка, портрет Чехова, коллекция дивной красоты старинных открыток, стопки альбомов с фотоисторией семьи.

Начнем с литературы:

- Я очень люблю раздавать книги. С возвратом, конечно. Книги должны служить, и наши служат. У каждой своя судьба – вспоминается, где купили ее, какое настроение было, погода…

Теперь - о живописи перед одной большой картиной:

- Случился однажды такой разговор. Художнику Сергею Шестакову заказали очередную работу для юбилея. Он говорит: «Все подлодки просят, а так хочется написать буксир «Константин Коробцов», как он тянет лодку на испытание». Я думаю: сказать или не сказать? Решилась: «Напишите! Коробцов – это мой отец». Знаете, какая у папы кличка была? Костя Капитан. И он гордился этим. В последние годы работал главным строителем кораблей Севмаша. Это смешно звучит, но так было: папа считал, что ночь плохо прошла, если его не вы¬звали на завод.

- А что в «хорошем» случае говорила ваша мама?

- Мамочка никогда не ворчала, всегда вставала, чтобы проводить отца. И я не представляю, как можно спать, когда муж уходит на работу.

На всю

оставшуюся жизнь

Константина Ивановича Коробцова всего на десять дней командировали в 1942 году из блокадного Ленинграда в наш город. А получилось – на всю оставшуюся жизнь. Из куйбышевской эвакуации приехали к нему жена и две дочки.

На память о детстве осталось маленькое одеяло: «На даче его храню – не позволю моли сожрать!» И фарфоровая кукла, которую маленькая Леночка неумело заворачивала в это самое одеяльце и катала на саночках, пугая бабулек. Они были знакомы только с продукцией советских игрушечных фабрик и поэтому кричали: «Заморозишь ребенка!» А это был подарок папиной сестры, тети Клавы, возвращаясь с победой из Германии, привезла она с собой заграничную куклу.

А однажды тетя прислала Леночке настоящие коньки с ботинками, и не было во всем городе второклассницы богаче и счастливее ее.

- Из каждой серии лет вспоминается только доброе,– отвечает Елена Константиновна на мой вопрос о счастье.

Пятый курс любви

Про любовь Елена Константиновна замечательные стихи Щипачева читает. А в жизни, говорит, не часто вспоминалось это слово.

С Вячеславом Зуевым они учились в одной группе Ленинградского кораблестроительного института.

- Приходила к ребятам в гости в общежитие. Слава любил ухаживать. А я смотрела, какие красивые у него руки, когда он резал батон и намазывал его маргарином. По фотографиям в альбоме видно, когда я появилась в его жизни – на третьем курсе. Поженились на пятом.

Немолодой, может быть, еще нэпмановской закваски продавец ленинградского магазина глянул на смущенную парочку, оценил фигуру жениха: нестандарт, в плечах 46-й размер, в талии 42-й, да еще рост о-го-го. Потом, как фокусник, вытащил брюки, скрутил их в тугой жгут и бросил на прилавок, демонстрируя качество товара. Чем удивил и запомнился на всю жизнь. А невеста Леночка своего тренера по гимнастике поразила, когда утром в день свадьбы пришла на тренировку.

Вячеслава оставляли в аспирантуре, но с ленинградской пропиской помочь не могли, а без нее в ученые путь был заказан. Приехали молодожены-инженеры в Северодвинск, на Севмаш, вместе с группой товарищей, с которыми скоро будут отмечать пятидесятилетие дружбы.

«По нулевым зазорам» - не знаю, есть ли у заводчан более высокая оценка, но про то, как Вячеслав Николаевич относился к делу, говорили именно так. А еще с уважением говорят, что он был совсем не похож на парторга.

Партия сказала: надо!

- Мы были в туристической поездке в Самарканде, когда у Славы случился приступ аппендицита. Упросила, чтобы оставили меня переночевать в его палате на 12 коек. Спала плохо – слышала, как ночью ко мне мужчины подходили, одеяло поправляли - укутывали. А утром ровно по половине всего, что им из дома принесли, на нашу тумбочку сгрузили. Так вот, в тот момент, когда Слава лежал на операционном столе, его заочно избрали секретарем парторганизации цеха №50. Потом партком Севмаша возглавил. Надо отдать должное: сколько всего было по работе, такой вал людей и проблем, а он мне никогда ничего не рассказывал, все в себе держал.

О людях хороших Вячеслав Николаевич рассказывал в газете, не сосчитано, сколько деловых статей на его внештатном счету, а очерков о замечательных горожанах более

150.

- А писем сколько он написал ветеранам воздушно-десантной дивизии. В ней служил Славин отец, он пропал без вести. У нас писем 500 от них хранится в посылочных ящиках. В 27 лет стал начальником участка турбин, рабочие – зубры: фронтовики, профессионалы. А он десятиминутки утренние знаете, с чего начинал? С памятных дат. Знал, кто из работников в какой день награду получил, за какую битву.

Рубль на обед – это стыдно

Такой мужчина и про семейный календарь праздников никогда не забудет – уверена я. Елена Константиновна смеется:

- Восьмого марта рано-рано утром покупал цветы и по квартирам друзей разносил, по всему городу.

- Но вы были первой в этом списке?

- Последней! И на свои дни рождения он после всех гостей приходил.

- А на ваши - без опозданий и с подарками?

- Никогда не умел их выбирать. Правда, когда первая дочка родилась, Олечка, потрясающий подарок мне сделал – швейную машинку «Зигзаг»! Не знаю, кто его надоумил…

- Так, Елена Константиновна, срочно делитесь секретом жизни без скандалов.

- Да были ссоры, конечно, только очень-очень давно. Секрета нет, только две заповеди. Всегда жалела мужчин, которым жены выдавали по 1 рублю на обед. И не понимала: зачем посылать мужа в прачечную? Какие домашние дела, если приходил он с работы в половине девятого вечера, покушает и спать, а в час ночи проснется и пишет. Не беспокоила я его.

Мы просто поменяли образ жизни

«Славик, сейчас, одну секундочку!» - Елена Константиновна убегает в другую комнату, Вячеслав Николаевич позвал. Она до мелочей помнит тот страшный день, когда мужу стало плохо. Он упал с лестницы в подъезде - инфаркт мозжечка и страшные переломы, после которых ногу спасти не удалось.

- Мы просто поменяли образ жизни, - улыбается в ответ на мои сочувственные слова Елена Константиновна. – «Не зря я выбрал в жены гимнастку», - говорит Слава, и мы вместе смеемся. Ему гораздо тяжелее, но он, солнышко мое, молодец, так мужественно меня переносит. Слезы? Что вы, даже не думаю о них. Просыпаюсь с радостью – очень люблю утро. Люблю улыбаться людям, возвращаться с дачи с охапкой цветов. Пассажиры в автобусе едут усталые, хмурые. А я им цветы раздаю.