Бывший народный депутат по-прежнему считает себя защитником наших прав
В последние дни 2007 года поражением закончилась попытка бывшего народного депутата, а ныне простого пенсионера Альберта Буторина через суд добиться права донести свои взгляды на нашу жизнь до студентов Севмашвтуза и читателей «Северного рабочего». Но, по мнению Альберта Николаевича, борьба только начинается.
История, вкратце, такова. Незадолго до очередной годовщины событий осени 1993 года профессор кафедры социологии Севмашвтуза Геннадий Монастырских пригласил на свое занятие Альберта Буторина как участника той исторической драмы. Бывший депутат пришел в назначенный день в вуз, но не был пропущен внутрь. Профессор Монастырских объяснил это отсутствием разрешения директора втуза Сергея Горина.
Альберт Николаевич усмотрел в происходящем очередное гонение со стороны власти. Спустя некоторое время он был госпитализирован. По выздоровлении, однако, продолжил борьбу. Он выступил-таки с тем же текстом перед аудиториями, собранными в центральной библиотеке и в ЦКиОМ, а также подал в суд на профессора Горина и на редакцию «Северного рабочего» (журналисты не угодили Альберту Николаевичу необъективным, по его мнению, освещением темы и отказом в публикации речи).
Он требовал признать его выступление историко-просветительским, а не политическим, принести ему извинения, выплатить 50 тысяч рублей компенсации морального вреда, напечатать текст в газете и дать выступить с ним перед студентами, основываясь на конституционном праве на свободу слова.
Ответчики не признали иска. Представитель Севмашвтуза на суде исходил из того, что в режимном учреждении существуют специфические правила внутреннего распорядка, а профессор Монастырских не известил о мероприятии свое руководство заблаговременно.
Кроме того, замдиректора по режиму Геннадий Гунин, хотя и признал, что не знаком с федеральным законом «Об образовании», все же полагает, что учебные занятия должны вестись по плану, а не представлять собой публичные выступления, тем более политического характера. Замдиректора пообещал «провести работу» с Геннадием Монастырских. «Северный рабочий» же основывал свою позицию на законе «О СМИ», по которому редакция вправе сама решать, публиковать ли конкретный материал.
Что же представлял собой крамольный текст? На девяти страницах подробно говорится о «ельциничных», по терминологии автора, преступлениях, о самом разгоне Верховного Совета, а также о судьбах замечательных людей, так или иначе связанных с трагической историей Советской России. Но главный принцип изложения Альберт Буторин формулирует словами Маяковского: «Я сам расскажу о времени и о себе». О себе бывший народный избранник готов поведать многое. И о попытках «затолкать» его в психушку в 1960-е годы, и о борьбе за правду против руководства Севмаша еще в советское время, и о стоянии за истину в Верховном Совете, где был, по собственному выражению, «депутатом всех тех, кто считает копейки», и о противодействии «ельцинизму», и, наконец, о войне с директором Севмашвтуза.
И вообще, текст выступления, а также исковое заявление и судебная речь Альберта Николаевича расцвечены со всем блеском его фирменной риторики. В исковом заявлении он, к примеру, указал, что его «хрущевка» должна стать первым в Северодвинске музеем-квартирой.
Многочисленные публичные лекции Альберта Николаевича о творчестве писателей от Пушкина до Пикуля и Евтушенко столь своеобразный стиль только украшал. Думается мне, что и студенты втуза по крайней мере ничего не потеряли бы, ознакомившись с выступлением экс-депутата. Но судья Руслан Патронов оказался не столь благодарным слушателем.
Артистизма Альберта Николаевича в ходе заседания он не оценил, несколько раз возвышал голос, призывая истца к порядку, а однажды даже застучал по столу. Судя по всему, уважаемый суд смутило обилие личной информации в выступлении перед студентами, а призыв к «активному гражданскому сопротивлению» прямо насторожил, хотя свидетель со стороны Буторина педагог Галина Знаменская и доказывала, что понимать это заявление надо исключительно в духовном смысле.
В общем, вынесенному в итоге определению удивляться не приходилось. В иске по большинству пунктов отказано. Относительно же требования признать речь историко-просветительской суд просто прекратил рассмотрение: сие вне его компетенции.
В этом были уверены ответчики и даже Галина Знаменская. Сторона втуза даже демонстративно проявила великодушие, объявив, что не подаст встречный иск о защите чести и достоинства директора Горина, которого истец удостоил нелестных эпитетов.
Ожидаемым оказалось и решение Альберта Буторина продолжить борьбу в вышестоящей инстанции.
Станислав ЗЕЛЯНИН