Номер от 13 декабря 2007 г.

Заводские корни звезды мировой оперной сцены

В шикарном фойе отеля Севмаша, что на проспекте Ленина, сидеть без дела – одно удовольствие. Если бы не волнение – может, зря ждем? С аэропорта человек едет, устал, наверное. И какой человек! Звезда мирового уровня, обладатель уникального баса, у которого дни на годы вперед расписаны по часам и странам.

«Его дядя сказал, что он простой парень», - подбадривает нас Александр Бурлов. Встречи с Михаилом Петренко, лауреатом международных и всероссийских конкурсов, солистом Мариинского театра, Александр Николаевич, с подачи которого она и состоялась, ждал больше года.

Звучит заветное «Едет!». Михаил Михайлович, ну совершенно не соответствующий моему представлению об оперной бас-звезде (как минимум, грудь колесом), похожий на повзрослевшего мальчишку, который в детстве примерным поведением не страдал, приветливо всем улыбнулся. Быстренько выбрал из трех предложенных вариантов ужин. И ответом на вопрос «Когда подавать?» удивил: «Сделайте так, чтобы из-за нас никто на кухне не задерживался». В общем, не подвел «парень» дядю.

По дороге в номер заглянул в тренажерный зал («Завтра позанимаюсь») и через пару минут был готов к разговору с «Вечеркой». Для начала откорректировал с Александром Николаевичем план следующего дня: «Встаю поздно. Только что из Англии, там время другое». Как насчет экскурсии по городу? «Я бы на Севмаш сходил, туда, куда нельзя. А город сам могу вам показать. Процентов тридцать детства в Северодвинске провел, у деда».

Оба деда оперной легенды работали на Севмаше. Михаил Михайлович Петренко – начальником кузнечного цеха и заместителем главного металлурга. Николай Семенович Бакаев – строителем кораблей, конструктором. И отец, тоже Михаил Михайлович, начинал на заводе, а теперь художник с мировым именем, живет в Америке. Мама, Ольга Николаевна, училась в седьмой школе и в музыкальной №3, работает преподавателем консерватории. Их знаменитый внук и сын тоже в нашем городе за партой сидел, в пятом-шестом классах. Правда, в какой школе учился – забыл, но люди помнят: в двадцатой.

…В положении сидя с Михаилом удобнее разговаривать – не надо голову задирать: 189 см его рост. Вес – не оперный: «Занимаюсь на тренажерах, плаваю, чтобы не освинеть». Загар натуральный: «Я пел в Испании». Вопросы «звезда» ловит, как мячики, и отбивает коротким броском–ответом:

- Приехал в Россию всего на неделю, потом – в Америку. Я все время куда-то еду. Живу везде и нигде.

- Насколько вперед жизнь расписана?

- В 2011 году еще осталось свободное время.

- Ничего себе! Понимаю вашу маму, которая беспокоится, успеваете ли вы поесть.

- На самом деле свободного времени – куча. Что делаю? Гуляю, часто с фотоаппаратом. Я одиночество люблю. И в детстве не был компанейским мальчишкой.

- Детство как вспоминается?

- Детсад, школа – это мрачно. Учился как все, на «три-четыре».

- По пению, наверное, в отличниках ходили?

- В школе не пел – играл на литаврах, было у нас что-то типа оркестра народных инструментов.

- Ваш голос, как говорят знатоки, редкий - природный результат или трудовой?

- Природные данные не редкость, другое дело – научиться ими пользоваться. В моем случае лет в семнадцать все получилось случайно.

- Поклонницы вас достают?

- Оперу сумасшедшие пятнадцатилетние девицы не слушают. Это раньше, когда не было альтернативы...

- От интриг закулисных приходилось страдать?

- Я счастливый человек; если они и были, то проходили мимо, я их не замечаю.

- Завтрашний концерт – обычный рабочий вечер, правда, не доходный?

- Да, я за него ничего не получу. Но это замечательная возможность побывать в Северодвинске, спеть для его жителей. Я по десять раз пел в Лондоне, Нью-Йорке, Париже, а в Северодвинске – в первый раз. Реально рад этому.

- Значит, хорошим вспоминается город?

- Мне он часто снится. Снятся какие-то житейские ситуации в его декорациях.

- Ваши любимые произведения?

- То, что буду петь завтра, – самое любимое.

Последний вопрос Михаил задал нам: «Какая в Северодвинске криминальная обстановка? Хочу перед сном прогуляться по Бойчука до горсовета». Мы сказали: идите смело, это вам не Нью-Йорк. Утром выяснили – город нас не подвел.

На следующий день, 6 декабря, как и обещал, Михаил проснулся к обеду. Как и обещали ему, завод показали. А вечером в ДИТРе он дал концерт.

Как страдал его и Рахманинова Алеко, как страстен был его и Чайковского Дон Жуан… Зал кричал «браво» и аплодировал стоя. Я не знаток оперного искусства, не его поклонница. Но, возвращаясь с концерта домой, авторадио слушала безо всякого удовольствия, морщась: до чего же безголосая у нас попса!