Прочитал статью Олега Химаныча «Под знаком долга и мужества» («Корабельная сторона», 18 сентября) – и душа заболела. Есть у меня очень личное дополнение к этой публикации.
НАЧАЛОСЬ все в 1950 году. Я учился тогда в 8-м классе 50-й школы в Соломбале. К нам в класс пришел новенький – Геннадий Елистратенко. Мы узнали, что его родители с братьями трудятся в Амдерме, а он живет один в отдельной комнате.
Скоро мы подружились. Я был председателем ученического комитета школы, мне приходилось налаживать связи с женскими школами, чтобы можно было проводить совместные мероприятия. А Геннадий, как скоро выяснилось, прекрасно пел, его голос напоминал голос Сергея Лемешева, и он старался исполнять песни из репертуара народного артиста СССР. Понятно, что ни один концерт или вечер в школе теперь не обходился без моего нового друга.
Так было и в Архангельском пединституте, куда мы с Геннадием вместе поступили на факультет иностранных языков. После окончания института меня направили на работу в Мезень, а его – в Няндомский район. Через три года он нашел работу в Архангельске, а я уехал в Северодвинск.
А в 1962 году Геннадия призвали на военные сборы. Но и месяца не прошло, как он вернулся домой. Что-либо рассказывать о своей службе ему было запрещено, и он хранил молчание. Но продолжалось это недолго. Он две недели отработал, потом сел на больничный, затем попал в больницу, а оттуда его в день 28-летия перевезли на кладбище.
У Гены осталась вдова и годовалый сынишка. Остается только догадываться, какие лишения и тяготы пришлось им вынести.
Мы, друзья Геннадия, были уверены, что его отправили на ядерный полигон. Но это были только догадки, и лишь теперь они находят подтверждение. Наш друг стал одной из жертв атомных испытаний «холодной войны».
Виктор ШЕСТАКОВ