Можно ли по вертикали власти добраться до крыши?
Кварталы на перекрестке улиц Ломоносова и Полярной – этакий город контрастов в миниатюре. Например, строение под номером 32 на Ломоносова – развалины, в которых уже никто не живет. Во дворе дома 34/32, расположенного напротив, через Полярную, примостился красивый чистенький особнячок. По соседству – пустырь, а далее следуют многострадальная 1-я школа и обычные сталинки…
Но нас, журналистов, пригласили как раз в дом 34/32. У его жительницы Галины Индутной уже нет сил терпеть условия, в которых она живет последние годы. Крыша провалилась, постоянно течет, в том числе на электропроводку, разрушаются и стены, окна перекошены и не закрываются, в квартире вечно холодно, трубы проржавели, напор воды слабый… Перечень претензий Галины Юрьевны можно продолжать долго, но без одного пункта он будет явно неполным: жилищники ничего не делают, только деньги берут. И врут к тому же: составили акт технического обследования квартиры – а там все неправда!
Выслушивая целую систему предположений Галины Юрьевны о том, кто и куда девает средства, предназначенные для ремонта и строительства жилья, читаем документ. В кухне, к примеру, констатируются разрывы досок и проседание пола у брандмауэрной стены на кухне, отсутствие поступления холодной воды на смеситель у мойки; протечки на потолке кухни; по всей квартире необходима пристрожка оконных створок… А в заключение – неутешительный для обитателей квартиры, но несокрушимый с точки зрения Жилищного кодекса вывод: косметический ремонт и ремонт сантехнического оборудования, оконных створок – обязанность нанимателя помещения.
- Что я, больная – эту развалину ремонтировать?! – парирует Галина Индутная.
Единственное, что признает за собой управляющая организация, - ремонт крыши. По словам Галины Индутной, он не проведен, а в МУП «ЖКК» «Вечерку» заверили, что работы выполнялись. Но есть и встречные претензии МУП «ЖКК» к Галине Юрьевне: долг за обслуживание жилья на 1 сентября превысил 9 тысяч рублей. В свою очередь наша собеседница, по ее словам, платить за такие услуги не только не желает, но и просто не может. Работает она посудомойкой у частника, зарплата едва переваливает за две тысячи рублей. Площадь же четырехкомнатной квартиры – 85,4 квадратных метра. Плата непосильная, по словам Галины Индутной. А площадь не нужна: хотя и зарегистрированы здесь пять человек, но живут трое – Галина Юрьевна с дочерью и внучкой. Дочь – продавщица, внучке три годика.
Галина Юрьевна и Жириновскому писала о своих бедах. Владимир Вольфович даже ответил что-то, но вот изменений к лучшему все равно нет. Обращалась и ближе, в мэрию, в отдел учета и распределения жилья: мол, обменяйте квартиру, дайте жилье меньшей площади, а четыре комнаты отдайте нуждающимся. Резонно, казалось бы. Но… Дом, построенный в 1942 году, еще в 1999 году признан непригодным для проживания, а в 2005 году должен был быть снесен. Этакая жизнь уже после официальной смерти. Стало быть, и законы здравого смысла на эту без пяти минут развалину не распространяются. Кто же будет справлять новоселье в доме, которого уже два года как не должно быть? И кто будет предоставлять площадь в таком доме, ведь это, помимо прочего, означает хотя бы теоретическое право на получение нового жилья?
Ирония судьбы (и жилищной реформы) еще и в том, что управляющей организации и муниципалитету в целом от таких домов тоже одна головная боль. Ведь по принятому в свое время решению муниципального Совета обитатели помещений, признанных непригодными для проживания, платят за обслуживание жилья лишь четверть тарифа. Да и то не все, как мы увидели на примере Галины Юрьевны.
Так что, к сожалению, и журналистам нечем утешить пригласившего нас человека. Отметим еще, что в старом городе приходилось видеть квартиры и много хуже, а что касается напора воды, то и у автора этих строк, живущего на девятом этаже еще нестарого дома, редко бывает лучше. Беды у горожан общие.
Но хотелось бы сказать вот о чем. Рыночные отношения в жилищной сфере – это, казалось бы, уже данность. Но, помнится, в классической литературе описывается, как человек с материальными проблемами переезжает из апартаментов в комнату, а из нее уже, если совсем трудно, - в каморку под лестницей. Или, если есть некоторые деньги, наоборот. То есть налицо вся вертикаль, вся лестница, по которой можно перемещаться. Миллионы же граждан просто физически лишены этой возможности. Может быть, властям следовало перед началом реформы позаботиться о том, чтобы между материальными возможностями человека и ассортиментом жилья было хотя бы минимальное соответствие?
Еще один риторический вопрос, от которого нашей героине не легче.
Станислав ЗЕЛЯНИН