Номер от 4 октября 2007 г.

Стремление к удовольствию – приоритет модных религиозных увлечений

Почему слово «православие» обычно не вызывает такой настороженности, как слово «секта»? Такое отношение диктует жизненный опыт и события последних лет.

У ПРАВОСЛАВНОЙ Церкви все реже спрашивают: почему вы мешаете инославным жить? Все чаще ее служителей обвиняют: почему вы не спасли моего сына или дочь, почему не информировали общество, что вокруг действуют не церкви, а секты?

Церковь информирует. Но общество не внемлет, а власть бездействует. Все заняты, как считают, более насущным. Бюджет, пенсии, льготы, дороги, молодежная политика – эти проблемы ставит перед властью народ. А что народу до проблем духовных?

Но они сами дадут о себе знать. И деньги, запланированные под строительство нового спорткомплекса, могут понадобиться для нового психоневрологического диспансера.

Впрочем, об этой проблеме еще скажут врачи, еще вскроется немало скандальных фактов о деятельности новоявленных «церквей». Пока важнее сказать другое. Именно безразличие, индифферентность к религии вообще – прочная основа сектантства. У обычного, скромного, честного, хотя и сомневающегося человека в России путь к вере осторожный и долгий, а итогом напряженного поиска обычно становится православие – религия, по существу, отвечающая на фундаментальные вопросы самого пытливого ума.

Православная Церковь всегда учит тому, как повзрослеть, полюбить трезвость, истину. Секта же – это удел тех, кто на самом деле ищет в духовной жизни не истину, а того же, чего искал в плотской: удовольствия, особых – и, конечно, приятных – состояний, переживаний, ощущений. Вот единственная причина популярности подобных религиозных новообразований. Для их последователей вера – это, как правило, лишь средство, с помощью которого им должно стать «хорошо», «интересно», «радостно». Сам же человек как был, так и остается неверующим. Духовная жизнь для него всегда тайна, а лучшие друзья такого сластолюбца – демоны.

Перед нами проблема толерантности (в медицине так называется ослабление или отсутствие иммунитета) организма к инфекциям. Всякий народ, всякое общество, почитающее таких «богов», как Мамона (финансовая стабильность), Чрево (плотские утехи, похоть), уже склонно, готово к инфицированию вирусом сектантства, смерти и зловонному разложению. От сытости теряется «иммунитет» - бдительность и трезвение, разум слепотствует и не видит никакой опасности даже тогда, когда чума пришла в соседний дом.

Еще десять лет назад той или другой «церкви» не было вообще. Но вот она появилась, успешно прошла процедуру регистрации, и сегодня с ней считается общество, власть. И лишь немногие открыто спрашивают: сколько же можно оболванивать народ ложной интерпретацией Библии, Церкви, спасения?

Ответ жестокий: столько, сколько этого хочет сам народ, жаждущий лишь удовольствий.

Впрочем, есть интеллигенция. Как известно, любой порок неутолим. Или страсть приведет к смерти, или необходимо искоренить саму страсть. Власть и интеллигенция могут (и должны) помочь народу остановиться, перестать набивать свою утробу всем, что хоть чем-то напоминает сладкое, вкусное, блестящее. Смысл существования интеллигенции в том и состоит, чтобы раскрыть глаза простецам на то, что порок – это в конце концов смерть. Кто еще поможет обществу избавиться от затянувшегося детства, от того опасного состояния, в котором человек готов верить всякому, лишь бы не скучать, лишь бы ему было «хорошо»?

На трезвую голову легко найти разницу между истиной и тем, что проповедуют свидетели Иеговы, неопятидесятники и прочие фантазеры, использующие светлые религиозные чувства наивного человека, но не имеющие отношения к отечественной культуре и даже христианству. Почему бы не открыть для своего же блага драгоценную сокровищницу истинной христианской мудрости?

Да, общество получило религиозную свободу. Вот только права восприняты с широтой русской души, а обязанности – с пренебрежением. Как-то по-подростковому, по-хулигански. Отсюда тяжелые последствия дилетантского обращения к миру религии, более того, к жизни.