Она отказала жениху, потому что ее мужья умирали один за другим
На светофоре автобус резко затормозил, и дорогое пальто цвета «мокрый асфальт» на переднем сидении качнулось, как мешок, подалось вперед…
«Господи, как надоели эти пьяные», - кольнуло в сердце у кондуктора Галины Григорьевны.
«Пить меньше нужно»Внутри забурлило, защемило от воспоминаний: второй (а по-настоящему - первый) муж Галины Григорьевны девять лет назад вроде бы от алкоголя умер. Но не так, как бывает в подобных случаях, – суррогат или «передоз» больно бьет по сердцу и – вот он, конец… Владимир ушел как-то неправильно и странно. На празднестве в честь светлого социалистического кануна все – и муж тоже – выпивали умеренно. Гости разошлись не поздно и с поцелуями, все в доме стихло, улеглось, заснуло. А наутро Галина обнаружила, что мертв Володя… Молоденький врачик скорой, но уже лишней помощи, распоряжаясь подопечным телом, прошептал только: «Пить меньше нужно».
- Мужчина, мужчина, алле! – боязливо затормошила кондукторша «мокрый асфальт». – Вы живы? Остановочку не проспите?
«Асфальт» качнулся и приоткрыл один карий глаз.
- Сколько времени, мадам?
У Галины Григорьевны отлегло, даже как-то оттаяло внутри на «мадам» - надо же… Таким, бывает, «сленгом» какой-нибудь чистенький интеллигентик с портфелем обдаст, пожалеешь, что не мужиком родилась. А тут коммерсант - не коммерсант, бандит – не бандит? Гладко зализанная назад смоль волос, внушительная золотая цепь, лакированные ботинки с острым носком. Почему-то барсетки нет - потерял?
- Времени-то почти двенадцать.
- Дня?
- Вот те на – ночи! Вы где выходите?
- У гостиницы. Помогите, мадам…
До гостиницы две остановки. Галина Григорьевна волнуется, обилечивая нечаянных пассажиров. Как бы помягче выдворить из салона проблемного пассажира? Не дай бог, закричит, ручищами замашет, и такое бывало.
- Пить, милый, меньше нужно, – это тихо-тихо, почти про себя.
Вдова в 18 летВодитель Коля с видом бога пассажирского автотранспорта хлопнул на стекло табличку «В парк». Все, мол, товарищи дорогие, приехали! Грузный автобус выплюнул на конечной двух разукрашенных дев из серии «сами себе дискотека», вальяжно покатил в гараж.
Коля. Так же звали первого Галиного мужа, но побыть женой ершистого и веселого Колюни ей почти не пришлось. Расписались, как снег на родительскую голову, за три дня до Колюниной армии, чтоб ее… И вовсе не по залету, а по большой любви. То ли свадьбу гуляли, то ли отвальную, а по накалу страстей - то и другое одновременно.
Но что-то не заладилось у Николая с армией, и через девять месяцев поседевшая-посеревшая родня хоронила солдатика на деревенском кладбище. Как выли, ломали руки, ругались и грозились – и сейчас не забыть. За командированного по горестному случаю отца-командира со скорбным лицом, ей богу, было страшно: не придушат ли тихой ночью Колюнины друзья? С командиром обошлось, зато Галке от свекрови досталось. «Ты его погубила. Плохо любила. Письма каждый день писала? Почему он жизнь свою ради тебя не сберег?»
Тогда получила восемнадцатилетняя вдова первый больной укол в сердце. Боль со временем, конечно, утихла, но липкое, доказанное ей, как теорема Пифагора, чувство вины перед родственниками Николая – это осталось. Наверное, навсегда. После мужниных похорон, да и теперь еще при одном имени «Коля» Галина на секунду цепенеет, а затем вспоминает, прокручивает, решает – действительно ли виновна? Может быть, еще в аксиому какой ошибочный икс затесался?
«Приехали». Бог Коля припарковал автобус, помчался в диспетчерскую, а Галина Григорьевна – лебедем со склоненной головой по салону: не обронил ли кто из пассажиров связки ключей или зонтик? Ну конечно! Под сиденьем, где спал «мокрый асфальт», лежит темный бугорок барсетки, да еще и открытой.
- Говорила же, пить меньше нужно! – пустому салону всю правду-матку высказать можно.
Сумку кондукторша подняла и, будь под ней стул, точно с него упала бы. Из кожаного чрева сумки почти вывалилась внушительная пачка иностранных денег. Евро - разглядела Галина Григорьевна. Рядом с пачкой мирно спал дорогущий мобильный телефон, паспорт в натуральной коже, небольшие листки бумаги с записями, пачка презервативов (тоже мне, весельчак), пара пакетиков растворимого кофе.
«У вашего мужа любовницы нет?»Несчастная Галина Григорьевна впервые в жизни несла в полиэтиленовом пакете, между полкило вареной колбасы и макаронными изделиями, несколько тысяч в инвалюте. В диспетчерской не оставила, боязно. Потому как отвечать – по строгости ли закона, по жесткости ли понятий – ей придется. Уж лучше завтра к самому высокому ее начальству с этим богатством и докладной – делайте, мол, что хотите!
Явно превышая допустимую скорость, в темном подъезде «наехала» на бесхозную мурлыку, так что кричали дуэтом: та от секундной боли в области пушистого хвоста, а Галина Григорьевна с перепугу, что «Грабят!» Поскорее захлопнуть одну-вторую деревянную дверь, испить чайку и в кровать, с барсеткой подле.
Спать, спать, спать – голова правильно думала. Но последние месяцы сон к Галине шел, как на каторгу. Ночные смены, после которых никто, заспанный, в майке и семейных трусах, не откроет ей одну-вторую деревянную дверь и не буркнет про котлету в холодильнике. Дневные метания по дешевым лавкам за хлебом, окорочками, заваркой, прищепками, мылом, какими-то шурупами для вешалки. Несколько лет назад она и не подозревала, что бывают в жизни именно такие вот шурупы, а к ним еще и дюбеля. Ведь об этом хорошо знал ее Вася, Васенька, Василий Ильич, царствие ему небесное.
Они прожили три счастливых года и ни в чем не знали нужды. Васенька, деловой человек средней руки и широкой души мужчина, жену свою уважал и баловал. Хочешь - золотое кольцо с бриллиантиком в «нагрузку» к несущественному празднику, хочешь – запримеченную в витрине шубу (а ведь просто гуляли по морозным городским улочкам) - тут же, прямо сейчас. А потом, ближе к лету, автомобиль – это уж ему, любимому, за деньгами и грибами-ягодами ездить.
Вот и поехали однажды, счастливые, за грибами-ягодами. Далеко-далеко в лес забрались, места вроде бы знакомые… Грибные поляны околдовали и по сторонам света развели. То он, то она с детским восторгом друг другу кричали: «Посмотри, какой огромный!» Но в какой-то момент Галина очнулась: не слышно голоса Василия Ильича.
Долго плутала с корзиной белых и вышла наконец к затерянному в лесах дачному поселку. Дачники, поохав, посоветовали домой возвращаться, «кипеш» поднимать да мужа ждать. На поиски Василия все, кому положено, отправились: и со службы, и с работы, и друзья. Но он сгинул, как в воду. Мертвым его никто не видел, живым тоже.
Проанализировав данные обстоятельства, милицейский оперативник рассказал Галине пару-тройку подобных историй и все – с хорошим концом. Один муж по дороге домой к приятелю на часок заскочил – так месяц выпивали! Второй - года через три у любовницы в Ханты-Мансийске обнаружился. «У вашего мужа любовницы случайно нет?»
«Бандит, значит…»Не подло ли это? В пять часов утра ненавистной белой ночи, еле заснув, вздрагивать и вспрыгивать от какого-то непонятного шума. Ровно в пять телефонной трелью запела барсетка «мокрого асфальта».
- Ну, слава богу, симку не выбросили! Алле, с кем можно поговорить о выкупе? – на том конце мобильной связи явно волновались.
- О выкупе? Вы кто? Вы хозяин телефона? – сердце несчастной Галины Григорьевны так и запрыгало, так и застучало.
- Мадам, вы кто? Я у вас выкуплю барсетку, умоляю, дорога как память! – на том конце голосом «мокрого асфальта» явно врали про память.
Но переговоры были недолгими и через двадцать минут к крыльцу дома Галины Григорьевны – она в окошко видела - подкатил темно-синий BMW. «Бандит, значит, спаси, господи…»
«Бандит» Евгений, Евгений Дмитриевич, выглядел, конечно, жалким и потрепанным (потому не страшным), но, как выяснилось, был большим человеком. А большие, случается, и выпивают соответственно, и вещи теряют, и в автобусы волшебным образом попадают. А потом – на колени падают, руки целуют, конфеты и шампанское привозят, евро за честность дарят и даже… письма издалека пишут.
На скромной кухоньке Галины Григорьевны, сперва чинно, а через час уже душа за душу разговаривали они о жизни и ее каверзах. И никто тогда не знал, во что эти разговоры выльются. Полгода писали друг другу письма, настоящие, живые, а не по «электронке». Ну, а потом Евгений Дмитриевич сам приехал: «Выходи за меня, а?»
Галина Григорьевна задумалась о своем Колюне, Володе, вспомнила Василия Ильича. Почти извиняясь и не объясняясь, сказала «нет». Так что от Галины Григорьевны он уезжал действительно, как мокрый асфальт. От слез, будь он бабой, а не большим человеком издалека.
Наталья КОЛОГРЕЕВА