62 года назад в Восточной Пруссии кипела одна из самых ожесточенных битв Второй мировой
Осенью 1944 года наша 33-я Гвардейская Севастопольская дивизия стремительно продвигалась на запад по Прибалтике. Мы даже не заметили, как проскочили германскую границу…
ОДНАКО очень скоро испытали мощное торможение. На многие десятки километров тянулась сплошная оборонительная полоса. 5 ноября 1944 года мы получили приказ прекратить наступление. В те дни главной заботой нашего командования, безусловно, было берлинское направление. Но Ставка понимала, насколько опасна немецкая группа армий «Север», и поручила Генштабу разработать Восточно-Прусскую операцию.
Общепризнано, что выбор направления главного удара по прямой линии Гумбиннен-Инстербург-Кенигсберг был ошибочным. Наш 3-й Белорусский фронт имел всего два танковых корпуса и несколько полков тяжелой самоходной артиллерии. Для сравнения: при прорыве первой линии обороны Берлина Жуков использовал две танковые армии, которые понесли большие потери, а ведь глубина обороны на Зееловских высотах в десять раз уступала глубине обороны на Гумбинненском направлении.
Хорошо помню трагические первые дни наступления. Правда, артподготовка и удар нашей авиации 13 января 1945 года по немецким позициям был мощнее всего, что довелось видеть за годы войны, и это позволило в первый день взломать несколько полос вражеской обороны. Но за преодоленными рубежами возникали все новые. К вечеру наступающие подразделения выдохлись, понеся значительные потери, а противник начал интенсивные контратаки с применением новейших танков. Нашему командованию пришлось ввести в бой самоходные орудия.
Помню, как в наступивших сумерках пылали подбитые «Тигры» и наши самоходки, как в воздухе с визгом проносились светящиеся болванки, которыми стреляли немецкие танки. Наши батареи постоянно запрашивали по радио боеприпасы и другую помощь. А ночью связь с одной из них прервалась. Командир дивизиона послал на замолчавшую батарею командира отделения разведки Виктора Позднякова, моего друга. Виктор не вернулся, пропал без вести. А утром нам сообщили, что на позиции замолчавшей батареи находятся фашисты. И на позиции других батарей врывались немцы, но наши артиллеристы совместно с пехотой стояли насмерть. В ночь на 16 января нам пришлось отбивать атаку немецких автоматчиков. Командир нашего дивизиона использовал два резервных орудия – несколько залпов шрапнелью рассеяли нападавших.
Давно мы не несли таких потерь. За двое суток дивизион потерял убитыми более 20 человек. У нас служили два брата, один из них был ранен. Второй попытался его вытащить. Погибли оба. И тела их мы не смогли разъединить, так и опустили в могилу братьев, не разомкнувших последних объятий…
Но к утру 17 января бой неожиданно затих. Оказалось, фашисты в панике бросают свои позиции, так как Гумбиннен уже занят нашими танками. Организованный командующим фронтом генералом Черняховским танковый десант за две ночи прошел по тылам около 150 километров, форсировал две реки и при поддержке авиации неожиданно для немцев ворвался в Гумбиннен. 21 января, проезжая этот город, мы видели трамваи, раздавленные нашими танками вместе с пассажирами. Танкисты мстили за погибшего командира…
Наши войска вновь стремительно наступали и вскоре достигли пригородов Кенигсберга. Увы, в те дни был смертельно ранен командующий фронтом – молодой и талантливый Иван Черняховский. Несколько попыток с ходу войти в Кенигсберг были отбиты, и мы, завершив его окружение, вышли на берег Балтики. Немцы упорно сопротивлялись, на одном из участков их десанту даже удалось пробиться в осажденный город. Весь март прошел для нас в подготовке к взятию мощнейшей европейской крепости с 170-тысячным гарнизоном. К штурму были привлечены орудия, реактивные орудия и минометы большой мощности, две воздушные армии. В начале апреля город подвергла массированной бомбежке и союзная авиация, но она нам не помогла, потому что союзники атаковали лишь центр города…
Штурм начался 6 апреля. Через два дня мы были в центре города. 9 апреля фашисты капитулировали. В начале мая Восточную Пруссию полностью очистили от фашистов.
Илья БЕЛАКОВСКИЙ, участник штурма Кенигсберга