Номер от 24 августа 2006 г.

Заслуженный путешественник России Ирина Зарубина не вернулась из последней экспедиции

У него нет романтичного имени, просто перевал № 14 хребта Неприступный на Приполярном Урале. Спуск в пятьсот метров, двести из них - скалы. Почти для всей группы очередной опасный участок был позади, можно передохнуть, дождаться последнего. Последним идет сильнейший - это закон. Самая опытная - Ирина Павловна Зарубина. Была... слово это самое несправедливое для тех, кто знает, какого человека 21 августа похоронил город. Заслуженный мастер спорта, заслуженный путешественник России (в области их всего четверо было) - никаким званием этого не объяснить.

«Она была лучшей», - пробовали мне рассказать о главном те, кто называет ее Ирой, Иришкой, Павловной. Кто-то из-за слез не мог сказать больше ни слова. Кто-то не смог подобрать достойные: «Значит, Иришка этого не хочет. Не любила, чтобы говорили о ней». Еще мешал телефон. Жуткую весть знали уже все. Поминальный девятый день был позади. Звонили, чтобы уточнить, когда похороны, чем помочь, и никто не спрашивал «сколько?». Надо было немало, собрали больше. Наверное, даже сама Ирина не знала, как много людей будет плакать...

Другие люди

Она рвала домашнюю рутину одним звонком: «Варите суп, иду в гости». И в доме начиналась другая жизнь. Пусть на короткий вечер, но как белый день становилось ясно: прорвемся! Это если коротко, если не рассказывать, как умела Ирина слушать, понимать, помогать. Умела объединять большими делами и просто заглянув к друзьям по дороге с работы. Получалось, что все вместе, хотя последний поход давно пройден, до будущего еще дальше, а между ними столько забот, что, казалось, не до дружбы.

- Иришка ушла, и не вижу больше людей, которые могли так напрячь, что дело двигалось вперед. Она болела туризмом. Целый пласт нашей жизни уходит с такими людьми. Так было, когда не стало дяди Миши, Михаила Григорьевича Стрелкова, - говорит Константин Окулов, руководитель северодвинских спасателей, крестный отец Ирины.

Подруга ее уговорила покреститься перед очередным походом в Саяны. Тогда установили памятную доску на месте гибели Михаила Стрелкова. В горько памятном для северодвинских туристов двухтысячном году Ирина тоже была в Саянах, организовывала вынос тела.

Что же это за сила, что тянет туда, где под ногами пропасть? «Это совсем другой мир. И они другие люди», - упрощают те, кто не понял - принял решение близких и смирился. Константин Григорьевич пробует объяснить:

- Ирина не занималась чистым альпинизмом, но знать веревки должен каждый настоящий турист. Я тоже ходил в горы. И еще бы пошел. Жизнь не пускает. Ведь там не вершину берешь - себя. Не для того, чтобы доказать, что ты царь природы. Нет, человек букашка мелкая против ее силы. Из-за чего Ира погибла, непонятно, но ни в коем случае не из-за самоуверенности. Дядя Миша говорил, что гибнут смелые и умелые... На следующий год на перевале памятную доску обязательно установят. Мои ребята-спасатели уже спрашивают: «В отпуск отпустите?» Конечно, отпущу.

Им трудно говорить, мне - спрашивать. Кажется, все как-то невпопад, не о том.

Заставляла жить

- Жаловаться? Нет, она этого просто не умела, - рассказывает Любовь Старицына, близкая подруга Ирины. - Жила вдвоем с мамой. Всю заботу, которую мы ежедневно вкладываем в своих детей, она за несколько дней похода на группу тратила, отвечала за каждого. Учила молодежь, в последние годы всегда рядом с ней была, заставляла шевелиться. И нас - тоже, чтобы жили. С ней было легко и надежно.

Перебираем фотографии. Их много, мало тех, где Ирина одна.

- Не любила. Принесешь после похода стопку: «Зачем мне меня? Для этого зеркало есть». Три года назад к ее сорокалетию придумали видеофильм с добрыми словами и пожеланиями самых близких. Не понравилось: «Зачем обо мне говорить?» Сейчас и сама себя корю за это - не надо было подводить итог... Она помогала всем, а для себя никогда ничего не просила. Строгая? Когда надо - да. Технически грамотна была абсолютно, в сорок восьмом цехе Севмаша фрезеровщиком работала. Мужчины отступали, признавая ее превосходство. Удивлялась, почему другие сами не могут лыжные крепления в порядок привести, зачем новый велосипед покупать, если старый можно отремонтировать. Бережливая она, аккуратная. Шила прекрасно для себя. Правда юбки - никогда.

- Однажды мы ходили по Ладожскому озеру, - вспоминает Окулов. - Как не зайти в Валаамский монастырь? А туда женщинам в брюках нельзя. Это надо было видеть - лицо Павловны, когда она натягивала на себя длиннющую юбку.

Промелькнула улыбка и погасла: «Поверить невозможно, не верим до сих пор...»

Они ни в чем не ошиблись

Мне сказали как о решенном: «В день похорон будет хорошая погода». Прощались с Ириной в понедельник, удивительно солнечный. Гора цветов, сотни людей. Но ребят из последнего похода узнала безошибочно: пять девушек, два парня. Опытные туристы говорили: «Достаточно слабая для Иришки группа». Она просто не успела их всему научить, но они ни в чем не ошиблись. И без нее - тоже.

Сдружились в прошлом году в походе по Уралу так, что сами удивились. И над следующим маршрутом не спорили: вернемся. С поправкой на память: собирались пройти там, где в начале семидесятых годов погибли две северодвинские спортсменки. На том месте была срублена избушка, но в ней очень давно никто не бывал. Не получилось и в этот раз.

- Ирина в прошлом году просто влюбилась в Приполярный Урал. Замечательное у нее было настроение. Скажет что-нибудь веселое - все смеемся, - рассказывает командир группы Светлана Полоскова. - Шестого августа в третьем часу прошли перевал. Ирина, как самая опытная, шла последней, снимала веревки. Я каждый ее шаг отслеживала. Что случилось, не знаю. Увидела, как она отклонилась от отвесной стены. Ребята говорят, что слышали вскрик. Тихий...

- Иришка, наверное, поняла, что случилось, - снова и снова прокручивает Константин Окулов последние секунды, записанные в объяснительной, - поэтому вскрикнула. И ушла вниз. С высоты около пятидесяти метров. В тишине...

Представить, что пережили ребята, спускаясь вниз, невозможно. Как сделали первый шаг уже без Павловны, оставив ее тело в спальном мешке, - о таком не спросишь. Они только рассказали, что не смогли взять в обратную дорогу самый легкий груз - гитару.

- Никто на нее даже смотреть не мог, оставили под перевалом.

Пять дней только они знали, что Ирины Зарубиной больше нет. На шестой, когда добрались до связи, была нелетная погода. И потом еще четверо суток спасатели выносили тело.

- Ребята сначала сказали: все, больше не пойдем, - говорит Светлана. - Но знаю: в следующем году на Урал пойдут все. Она хотела, чтобы мы ходили...