С болью прочитала материал Ольги Солнцевой «Имя смерти – равнодушие». Когда полтора года назад в больнице умерла моя мама, меня также поразило равнодушие персонала к больным.
Мама попала в реанимационное отделение с обширным инфарктом. Из реанимации ее перевели уже через два дня, в пятницу, фактически на выходные. Прибежав к ней через пару часов после перевода, я увидела, что ее положили седьмой в шестиместную палату. Заметив, что под кроватью нет утки, я поинтересовалась у мамы, можно ли ей ходить. Она ответила, что не знает. Наверное, можно… Соседки по палате тут же сказали, что нельзя, но она ходит.
Медсестра на посту с раздражением заявила, что, конечно, ходить больной категорически запрещено, но она все равно ходит, и она, медсестра, ничего с этим поделать не может. А ведь если больная упадет, то ей, сестре, придется ее поднимать, такую тяжелую!
Я принесла маме утку, помогла сходить на нее. Конечно, на глазах у всей палаты. Я сразу поняла, почему моя стеснительная мама предпочитает нарушать запрет врачей.
Спустя какое-то время на пороге возникла доктор и, не заходя в палату, спросила, как себя чувствует моя мама. Услышав: «Нормально…» - врач ушла. Как я жалею, что не догнала ее тогда, отложив разговор на приемное время. Да и перевести маму в более комфортную платную палату я планировала после выходных.
В выходные мы с дочкой навещали больную, она уже просила принести ей вязание. А в понедельник рано утром мама упала по дороге в туалет, который находился в конце коридора…
Месяц спустя, встретив свою однокурсницу в автобусе, следовавшем на кладбище, я узнала, что ее мама умерла днем раньше моей в этом же отделении. Подруга рассказала, что мама жаловалась врачу на боль в груди и доктор все обещал подойти…
Ольга (адрес и телефон в редакции)