Странная женщина... Странная?
Сказка о любви феи и юноши подходит к печальному концу. Молодой человек, глядя на волны, поглотившие красавицу, обличает темные силы: «А вы на земле проживете, как черви слепые живут. Ни сказок о вас не расскажут, ни песен о вас не споют».
- ЭТО он к буржуазии обращается, - поясняет Лидия Уманская. И продолжает читать любимое стихотворение на память, без запинок.
Однокомнатная «хрущевка» Лидии Михайловны похожа на избежавшую послепраздничной участи новогоднюю елку. Той, советской, поры, когда буржуазию не любили дружно, а праздник наряжали всем красивым, что под рукой: фантиками, милыми картинками, пластмассовыми бусами.
Маленькая хозяйка маленькой квартиры - ее продолжение. Пестрый халатик, атласная косынка на высоком шиньоне. Из-под нее выглядывает сверкающий бантик и бусинки броши: «Люблю блестящее». Все как всегда, привычно странно. И тоже, словно из ненаписанной сказки про спасшуюся и прожившую долгую жизнь фею по имени Лераида. Лидией ее потом люди назвали, чтобы было проще, как в жизни.
О прическе «не как у всех» мой вопрос Лидия Михайловна не понимает: «Я всегда так хожу, по-моему, уже все привыкли. Знаешь, дорогая, какие у меня были косы! Да в санатории южном никто не предупредил, что нельзя волосы в лечебной ванне мочить. Пришлось обрезать».
Она зовет меня с собой еще дальше в прошлое. В нем - девочка из крепкой семьи оседлого цыгана. Девушка с почти исполнившейся мечтой стать актрисой. Ее строгая тетя, по праву старшей прерывающая театральную карьеру племянницы: «Будешь учительницей». Два курса пединститута, любовь, война. Сестренка Маруся, ее изнасиловали и повесили под Мелитополем фашисты за то, что комсомолка. Там, в прошлом, на крыльце роддома стоит вдова летчика, у которой, кроме доченьки Светы, никого нет...
Оставшийся навсегда любимым город Николаев. Работа на радио. Эхо заводского цеха, вторящее словам молодой красивой женщины: «Товарищи, коварный враг будет разбит, победа будет за нами!» И работа, работа, работа...
- Вы назовете статью «Тяжелое прошлое»?
- Нет. Я о другом...
- Про любовь? - Лидия Михайловна ни капельки не удивляется. Любовь как война: что завоевано, то твое. Больше всего я мужа любила. Гриша, когда узнал, что беременна, на руках меня носил. Никогда ему не изменяла. А после его гибели были встречи, романы и гражданские браки.
- Мужчины вас бросали?
- Интересный вопрос... Было такое, но они всегда возвращались, говорили, что женственность мою ценят. Она от возраста не зависит. Хотя стареть страшно. Старость угнетает достоинство женщины. Но это можно победить характером. Я, например, возраста не чувствую. И морщин своих не боюсь. Кроме крема и массажа, ничего не использую. А вот маникюр - обязательно, лак исключительно красных тонов. И в парикмахерскую хожу, только что от мастера вернулась... Давайте, наконец, чай пить, проходите в кухню, я гостевые тарелочки достану.
Вместо чая чокнулись мы с Лидией Михайловной ма-а-аленькими рюмочками. Выпили по глотку коньяка за женское счастье. Вроде бы самое время ветерану войны и труда на что-нибудь посетовать. А она с гордостью рассказывает про медаль к 60-летию Победы, словно все, что отдано было тяжелому времени, окупилось этой наградой.
- Мне хватает пенсии, дочка удивляется: «Мама, ты никогда ничего не попросишь». Она меня к себе зовет, но не хочу, лучше жить самостоятельно.
На неродное имя Кармен Лидия Михайловна не обижается: «Да они даже этого произведения не читали! Не обращаю внимания».
- Не хочется, чтобы и на вас не обращали? Ведь это очень просто - быть как все.
- Нет.
Ого - удивляюсь высоте каблуков босоножек, сверкающих лаком из-под стула.
- Они погоды ждут. Да у меня еще красивее есть.
Лидия Михайловна, как шкатулку, открывает обувную коробку, и я снова ахаю: ни дать ни взять - хрустальные туфельки для Золушки.
- Скрывать не буду - друг подарил.
...Мы встречались несколько месяцев назад. Повод вспомнить тот разговор - юбилей, с которым «Вечерка», пусть запоздав, но от души поздравляет Лидию Михайловну!
Ольга ЛАРИОНОВА