Я родилась в 1918 году в каргопольской деревне Нюхча. Семья - двенадцать человек. Отец работал мельником, мама - домохозяйкой. Старшие братья были коммунистами, и всю нашу семью в двенадцать человек первой записали в коммуну. Отдали мы обществу двух лошадей, двух коров и телочек. Я еще махонькая тогда была.
КОГДА окончила четыре класса начальной школы, отправили в семилетку, а она стояла в шестидесяти километрах от нашей деревни. Школа та была большая, со столовой, хлебопекарней, физкультурным залом. А в середине учебного года она сгорела дотла. Вода быстро кончилась в колодце, заливать было нечем. Сгорели учитель физкультуры и учительница, которая пошла в огонь за ребенком. Его спасли другие, а женщина погибла.
Вернулась я домой. На общем собрании папу, маму и детей из коммуны исключили. Осталась у нас одна изба - голые стены. Заработанные отцом на мельнице семь пудов хлеба не выдали. Мы толкли мякину (отходы от помола хлеба). Ходили продавать с себя одежду в Коми, за 75 километров на реку Важка. Младшую сестру мама и папа тащили на саночках, а я шла пешком...
Почему старшие братья нас не защитили? Они были коммунисты, так воспитаны. Когда я пришла к одному из них в гости, он побоялся даже хлеба кусок сестре дать. Это не жадность - страх общаться с «семьей врага народа».
Потом я устроилась работать. С сосны обрезала кору и собирала сосновый сок. Затем нянькой жила в семье председателя колхоза. Все делала по хозяйству, а меня только кормили.
А однажды за мной пришел отец и сказал, что приехал зять, хочет взять меня с собой - из нужды вывезти. Так я на Пинеге и оказалась. В то время была организована коммерческая торговля продуктами, все можно было купить. Семь человек кормил зять Александр Иванович, все были сыты.
Однажды зимой полоскала я белье на речке и нечаянно упала в прорубь. Испугалась и стала звать маму, а она у меня - за 200 километров! Тогда стала я кричать во весь голос: «Господи, помоги-и-и!» Услышал Господь мою молитву. А дома отругали за то, что долго полоскала белье...
В шестнадцать лет отправили меня домой, без паспорта. Я была восстановлена в колхозе имени Первого мая. Четыре месяца ночами возила почту лесорубам, потом выучилась на телеграфиста. В связи стала работать с 1936 года. А через три года вышла замуж за Митрофана Кирилловича Фефилова.
Война застала меня на рабочем месте телеграфиста-морзиста. Телеграмму о ней приняла, когда все уже по радио узнали о беде. На следующий день я должна уходить в декретный отпуск... Мужа призвали сразу, командиром он был, а в 42-м пришла на него похоронка. Похоронен Митрофан Кириллович в братской могиле №1 в городе Торопец Калининской области. Нашему сыну в то время было полтора года, и я получала пособие на него. Когда сын умер, это пособие я перевела на свекровь... Много горя принесла война: сына потеряла, мужа, любимого зятя и двух родных братьев.
Тяжелое было время. Чем жили? «Все для фронта, все для победы!» Была я секретарем партийной организации. Потом еще одно общественное поручение - назначили военруком к девочкам восьмого класса. Дали инструкцию по обучению девчат на аппарате Морзе, гимнастерку и солдатский ремень.
Май сорок пятого встретила уже начальником конторы связи. Внутри района почту возили на лошадях, был заключен договор с колхозами, они выделяли лошадей, возчиков и фураж, который должен был храниться в отделениях связи. Однажды вместо овса был выделен ячмень. Вызвал меня секретарь райкома партии и уговорил выдать ячмень под расписку председателю колхоза: весна, сеять нечего, а лошади могут обойтись и подножным кормом. Прошло время, областное управление связи спрашивает: почему нет отчета по фуражу? Я с радостью отвечаю: зерно было выдано под сохранную расписку для посева, до осени. А меня военным трибуналом стали стращать. Воля ваша, говорю, что хотите, то и делайте. Обошлось - под суд не отдали, но после этого перевелась я на должность ревизора управления связи.
В 1953 году перевели работать в Молотовск, помощником начальника конторы по почтовой связи. Сорок пять лет мой общий стаж. Всю жизнь честно трудилась, за что и награждена семью медалями.
Рассказ Марии Ивановны Коневой записала Татьяна Барамохина