На каком основании чужие люди получают за инвалида пенсию
Опять забываю, что звонить в эту дверь не надо, - трезвоню. Хозяйка квартиры Надежда Андреевна Багомедова уже готова к выходу. Короткая инструкция гостю, с аппетитом хлебающему на кухне суп: «Кушайте спокойно, уходить будете - дверь просто прикройте. Саша дома останется».
Саша - внук - за бабушкин подол не цепляется. Он уже второклассник, да и не один дома остается. Кошка недавно котят принесла. Он выносит пушистое богатство нам на показ.
- Кому раздавать будешь? - интересуемся.
- Зачем раздавать?! Они ведь девочки, еще нам родят!
Широте души ребенка не удивляемся, зная, какая у него бабушка. Если одним словом заменить все добрые, то про Надежду Андреевну можно сказать: спасительница. Мама четверых детей, бабушка пятерых внуков, медсестра дома ребенка. Хозяйка уютной квартиры, не закрывающейся на замок. Потому что устанешь открывать перед домашними и теми, кому нужно помочь. Хотя бы тарелкой супа.
Вместе с ней идем в соседний дом к тете Наде, которую Надежда Андреевна несколько лет добровольно опекает. Продукты, лекарства, уколы - любая просьба в любое время с условным названием «свободное».
Короткая пробежка до нужной квартиры. Пароль: «Все живы?» Отклик: «Никто не помер». Это Николай Михайлович докладывает, услышав знакомый голос. Увидев незнакомых людей, низко наклоняет голову, потом еще ниже, еще... Так и просидел весь наш разговор о нем.
Инвалид с детства, он и в молодости не умел себя защищать, а в пятьдесят два года все больше на ребенка становится похож: обидеть может каждый глупый и сдачи не получить. От дворовых пьяниц, правда, научился держаться подальше и зла на них не держит, ну обижали, ну выгребали из кармана все деньги. Так ведь не они - нужда заставляла вместе по помойкам бродить.
В этом доме на Трухинова он раньше жил вместе с мамой. Теперь ходит в гости к тете Наде, чтобы выжить. А заодно помочь ей и другим старушкам-соседкам полы помыть, половики выбить, в магазин тихонько сбегать, купить, что заказывали, и вернуть сдачу до копеечки. Очень честный, трудолюбивый и добрый он человек. Очень больной и одинокий.
У тети Нади, Надежды Алексеевны Малышевой, здоровья тоже мало. Но на доброту медицинские диагнозы не влияют. Когда умерла у Николая мама («Одного меня оставила», - по-детски всхлипывает он), два года опекала больного соседа, получала пенсию и кормила. А потом сил не стало - родной сестре передала и деньги, и ответственность. Он плакал: «Зачем ты меня отдала?» Но что поделаешь?..
Что поделаешь, если умные люди решат продать хорошую квартиру и переселить больного на голову родственника в комнату похуже? Переедешь. В общем, оказался со временем Николай прописанным в коммуналке, приписанным на столование к одной из трех родных сестер. Менее двух других обеспеченной, оставшейся без работы. Можно предположить, что деньги ей были нужны, а брат стал нагрузкой к ним. Потому что кормила, говорят, плохо, редко, иногда совсем дверь своей квартиры не открывала. А иногда открывала только для того, чтобы сказать: «Помойка накормит!»
Около двух лет так мыкался горемыка. А недавно пришел к тете Наде, измученный грязью (новые соседи брезгуют, в ванную не пускают), вшами и страшной грыжей. Доктор предупредил: операция нужна срочная, в Архангельске. А сестра сказала, что потеряла его паспорт и все документы. Поэтому ни пенсии тебе, братец, ни направления в архангельскую больницу.
В бой с родственными чувствами вступила по праву самой сильной Надежда Андреевна. И от всех сестер - финансового работника, педагога и безработной - получила отлуп: «Какая еще операция? А вам какое дело? Хотите - выправляйте документы ему сами!» Когда выяснилось, что за все это время у Николая Михайловича накопилось долгов за комнату тысяч на семь, ответ на претензию был примерно таким: зачем платить, его, дурака, все равно не выгонят.
Надежда Андреевна звонить больше никому не стала, пошла выправлять паспорт, пенсионное, медицинский полис. Домоуправление, собес - в каждую инстанцию по нескольку раз. О времени и силах потраченных не жалеет. И даже о кошельке с деньгами, который у нее во время этих походов не где-нибудь, а в здании милиции свистнули. Пока переписывала перечень документов со стенда, какой-то воришка подсуетился. Махнула рукой на пропажу, обвинив себя в ротозействе, и заявления писать не стала. А оформила доверенность на получение пенсии Николая Михайловича.
Тетрадка в клеточку - документ отчетности. Фото, паспорт, квитанции за текущие платежи (с долгом пусть тот рассчитывается, кто раньше пенсию получал), трусы, носки, майки, проездной. На обед, который сварит тетя Надя, на ужин дома. Все, до последней копеечки, 2398 рублей пенсии и 550 надбавки.
Она была в гостях у тети Нади, когда в квартиру зашла сестра Николая, бывший опекун. «Спасибо» с порога не стала говорить, начала кричать: «На каком основании вы получаете пенсию?» Видимо, нашелся старый паспорт брата, а денег по нему почему-то не дали... Тетрадочку смотреть возмущенная до предела дама не стала. Стала требовать предъявить ей все документы. Женщины ее послали. Культурно - в собес. Потом позвонил племянник Николая, человек грамотный, если верить на слово: «У меня высшее образование... Почему пенсию получаете?»
Обидно, конечно, да бог с ними, теперь главное для Надежды Андреевны - свозить приведенного в божеский вид Николая в областную больницу на операцию. Ведь каждый человек имеет право на жизнь. Хотя бы из жалости.
- Никогда не пойду больше к сестре. Обижала она меня, на булку денег не давала...
- Да мы тебя и сами не отдадим, - успокаивают большого ребенка две его единственные Надежды.
Ольга ЛАРИОНОВА