Номер от 24 февраля 2005 г.

По кровавому следу мужики нашли бездыханное тело волчицы

Я уже собрался было покидать деревеньку, как хозяин дома, где я переночевал, спохватившись, сообщил: «Вчера охотники волка добыли, здорову-у-щий, на снегоходе «Рысь» едва догнали. Должно быть, еще не ошкурали. Не хотите сфотографировать?»

Пятнадцатилетний «волкодав»

Когда поставили на ноги окоченевшее тело зверя, я с восторгом отметил: «Красавец!» Однако, зайдя для съемки со стороны его головы, невольно содрогнулся: мощный лоб, застывший в предсмертной агонии хищный оскал вооруженной острыми клыками пасти и свирепый взгляд даже мертвых глаз наводили ужас. Охотничья карело-финская лайка, поджав хвост, словно Моська перед слоном, заливалась лаем.

С этим волчарой и рядом не поставить его ручного собрата из сериала «Граница, таежный роман», с которым боролся герой Алексея Гуськова. Этот, без сомнения, в прыжке бы сшиб с ног и задавил взрослого человека... При виде зверюги мне показалась и вовсе невероятной совершенно достоверная история, услышанная еще в босоногом детстве.

Летние каникулы я проводил в деревне у маминых родителей. Там и увидел мужчину с обезображенным глубокими шрамами лицом. Подступился к своему деду с расспросами. По мере повествования уже не жалость, а восхищение все больше пробуждалось во мне.

История эта с Николаем Васильевичем приключилась в суровую зимнюю пору. Глубокие снега лежали в округе, и старой волчице, очевидно, в лесу трудно было добывать себе пищу. В надежде на легкую добычу она и затаилась в перелеске у дороги за околицей села.

Зимний день короток, и ребятишки возвращались из сельского клуба, что в соседней деревне, уже в глубоких сумерках. Младший из них отстал, его-то и выбрала в качестве своей жертвы волчица. Да и сам несмышленый пацаненок стал подзывать «большую собаку».

Николаю было тогда пятнадцать, и в походе в кино он был за старшего. Почувствовав неладное, бросился наперерез зверю. Какое-то время смекалка позволяла ему избегать схватки. Бросая хищнику поочередно рукавицы, шапку и пальтишко, он выигрывал время и уходил к деревне. Волчица останавливалась, обнюхивала одежду. Но продолжала наступать и, наконец, набросилась на парня. Тот вытащил из кармана складной ножик...

Окровавленного паренька подоспевшие на помощь сельчане подобрали на дороге и на руках принесли к доктору. Люди отказывались верить, что он отважился вступить в поединок с матерым волком. Но на следующий день по кровавому следу мужики нашли израненное бездыханное тело волчицы. Тогда и прозвали юного смельчака Волкодавом.

«Некогда отдыхать!»

Оставив на хранение в хуторке свое снаряжение, я налегке припустил в обратный путь домой уже по окружному тракту. Недалеко от села Нюхча, откуда надеялся уехать до станции попутной машиной, на лесной дороге показался обоз с сеном. На возах - одни ребятишки! Ну прямо как у Некрасова: «Семья-то большая, да два человека всего мужиков-то - отец мой да я...» Чтобы завязать разговор, поздоровавшись, пошутил:

- Работнички, сегодня же воскресенье, самое время отдыхать - на лыжах да саночках кататься!

- Некогда отдыхать, надо сено с лугов вывозить, пока снегу немного, - серьезно ответил один из филиппков.

Сразу вспомнились другие подобные эпизоды. Как-то в деревушке в Канинской тундре, любуясь, как ловко девятилетняя Алена управляется с собачьей упряжкой, поинтересовался: не покататься ли собралась?

- Силки пора проверять!

Действительно, если не уследишь, то вороны, песцы да лисы оставят одни только перья от птицы в ловушке. В тундре на куропаток боеприпасы пона-прасну не тратят, ловят в силки. Хитроумными ловушками с петлей из лески или тонкой проволоки за сезон птицы налавливают десятками, а то и сотнями штук. Куропаточьим промыслом больше балуются ребятишки, для семьи же это серьезное подспорье.

Упряжка у Алены Хозяиновой послушная, вожака она сама вырастила. И родители доверяют ей и рыбу привезти с реки, и по воду съездить.

- И что же, все дети у вас в деревне на собаках ездят?

- Да нет, Полинке пока не разрешают - она еще маленькая, только в первый класс пошла, да Федю Скоробогатова папа катает...

Дядя Федор

Кстати, о Скоробогатовых.

- Эй, помидор, сбегай накопай наваги собакам, - сказал через плечо Николай, продолжая хлопотать у печи. Я возился со своим рюкзаком у окна.

Из дальней комнаты, шаркая ножками, выплыл шестилетний крепыш. Федюня целые дни проводит на улице, загорелое и обветренное лицо его на фоне бледного тела горит как фонарь. И впрямь помидор! Оценив юмор, я улыбнулся.

А «накопать наваги» - это понятно. Деревушка Волонга, где я остановился, на самом что ни на есть «краю Земли», на побережье Чешской губы Баренцева моря. Испокон веков здесь живут натуральным хозяйством. В каждом дворе есть собачья упряжка, на собаках ездят на рыбалку и охоту, за водой и в пойму реки за дровами. Чтобы прокормить свору зимой, заготовленную навагу просто сваливают в кучу у дома, как в естественный холодильник. А приходит время кормить собак - откапывают обычной лопатой и отваривают.

В семье Скоробогатовых четверо детей. Старшие учатся и живут в интернате на центральной усадьбе. Жена Николая поехала их навестить, и в помощниках остался младшенький. Накормить собак, принести в избу дров да проверить ловушки на куропаток ему уже по силам. Правда, когда птицы попадает много, унести их ему силенок не хватает. Так Федюня наловчился связывать тушки веревочкой, и связку тащит по снегу волоком до самого дома.

А тут еще отличился: с крыши дома разглядел в тундре оленя и гордо побежал докладывать отцу о своем наблюдении. И был до слез раздосадован, когда отец распознал в сильный бинокль в том «олене» одинокого лыжника с санями. Меня, стало быть.

Через Волонгу лежал мой путь на Тиманский Камень. В селе я надеялся пополнить запасы продуктов, подлатать потрепавшееся за полтора месяца странствия снаряжение, привести в порядок путевые заметки да отснять сюжеты о жителях побережья северных морей. У крайнего дома благодаря наблюдательности Федюни меня уже поджидали - трое крепко сбитых мужиков, покуривая папироски, с любопытством буравили меня взглядом.

- Здорово, мужики! Неприветливая у вас погода, неужто все время эти ветра с моря? - освободив плечи от рюкзака, завязываю разговор.

- Бывает, и подолгу ветерок шалит, да нам не привыкать. А тебя, как видно, уже достал? Далеко ли путь держишь? - отвечал тот, что постарше.

В ответ я только кивнул головой в сторону горного кряжа, до которого полсотни километров.

- И что же - прямо сейчас и пойдешь?

- Да сейчас, пожалуй, не осилить...

- Ну тогда давай проходи в избу и располагайся.

И братья Скоробогатовы без лишних слов похватали мою поклажу и понесли в дом. Подражая взрослым, шустрый мальчуган взял в охапку мою лыжу, еще и санки норовил подтолкнуть. Желая подбодрить малыша, я его похвалил: ты, мол, настоящий дядя Федор!

Не видел Федюня мультик про Простоквашино. Но прозвище ему все равно понравилось: звучит по-взрослому.

Потеряно ли детство?

Старший, четырнадцатилетний сын Скоробогатовых на майские праздники прибежал домой из интерната на лыжах и сразу к собакам - готовить упряжку к охоте. Отец выдал ему патроны с дробью, наказав: «Увидишь оленя - не стреляй, дробь мелкая - только ранишь, да и разделать тушу не сумеешь, если добудешь». Охота - дело непростое. Тут нужны опыт, сноровка. А еще фарт - удача.

Однако пацан так наловчился управлять упряжкой, что к оленю приблизился вплотную, с умом добыл его и освежевал тушу. Мы с Федюней еще уплетали за завтраком мою любимую походную кашу - овсянку с изюмом, а юный охотник уже вернулся из тундры. Внося в избу деликатесы - сердце, печень и язык оленя, он подробно объяснил мне, что и как лучше приготовить.

Вот что значит сын настоящего охотника! Отец, конечно, за своевольство пожурил сына, но остался доволен наследником: толковый растет каюр и охотник, настоящий добытчик.

В свое время у меня как у закоренелого горожанина в таких случаях мелькали вполне понятные мысли: «Бедные дети, потерянное детство»... Однако, поразмышляв, пришел к иному выводу. «Дети асфальта», избалованные благами цивилизации и окруженные разными «умными» машинами, повзрослев, зачастую оказываются беспомощными перед реалиями жизни. Ведь их лишили возможности в свое время проявлять смекалку, брать на себя ответственность и самостоятельно принимать решения. Мамы их, ослепленные любовью, чуть ли не кормят с ложечки буквально до студенческой скамьи, не понимая, что обрекают чад на будущие поражения. На селе же всегда работы непочатый край, и детей к посильному труду приучают с малых лет. Впрочем, порой труд этот и выглядит-то скорее как игра.

Так что для этих ребят детство как раз не потеряно.