После освобождения Вильнюса наш полк двигался к границе Восточной Пруссии. На пути протекала небольшая речка. Поступила команда: раздеться догола и форсировать преграду вброд. После того как половина реки была пройдена, мой напарник из радиовзвода сделал неверный шаг, нырнул с головой и упустил узел с одеждой, а в банки аккумулятора попала вода. Командир взвода поругал нас за нерасторопность и приказал мне немедленно идти в хозяйственную часть дивизии заменить аккумуляторы. Вернуться приказал ранним утром, до начала боя. Предстояло мне пройти туда и обратно около двадцати километров.
Начальник радиохозяйства Винокуров встретил доброжелательно, поставил на ящик из-под снарядов кружку чая, положил кусочек сахара, два ржаных сухарика: «Заправляйся и рассказывай, как идут дела на передовой, зачем пожаловал». Услышав мое объяснение, долго смеялся. «Представляю, что подумали бы фрицы, увидев, как голый русский солдат разгуливает по бережку. Наверняка бы подумали о новой тактике наступления...» Провожая меня, Винокуров советовал быть осторожным в дороге, особенно ночью. Фрицы не успевают удирать и часто небольшими группами проходят через наши тылы.
Темнота застала меня на полпути. Переждать ночь в поле, где колосилась пшеница, побоялся: враг мог увидеть меня из леса. В стороне от дороги заметил дом. В нем жила богатая литовская семья. Хозяин встретил недружелюбно, сквозь зубы проговорил: «Ваши прошли здесь днем. В дом не заходили. Говорят, это запрещено. А вы почему зашли?»
Я уверенно ответил:
- Сам знаю, когда наши прошли. Мне приказали остановиться у вас. Будьте добры, обеспечьте постель. А я доложу, что указанного дома достиг.
Взял рацию, вышел на крылечко так, чтобы литовец мог видеть и слышать, и громко «доложил» по неработающей рации, где нахожусь. От спектакля такого самому смешно стало.
- Возьмите мой карабин и охраняйте мой сон, - приказал насторожившемуся литовцу. - Да учтите: если что случится, вам расстрел и дом сожгут.
По выражению его лица понял: убедил. А сам не очень-то уверенно спать лег - может, убийцу своего вооружаю... Проснулся ночью от страшного сна: два немца отнимают рацию и карабин, а литовец смеется. Вскочил, как ужаленный. Смотрю - хозяин исправно несет службу, сидя с оружием у окна.
Рано утром старушка, мать хозяина, покормила завтраком, собрала узелок съестного. От узелка отказался. Явись я с ним в часть, могут подумать, что по дороге занимался мародерством. Тогда, как минимум, штрафная рота.
Вернулся я в часть, когда солдаты готовились к походу. Доложил командиру о выполнении приказа и ни слова о ночлеге не сказал.
Михаил КОЧНЕВ, участник Великой Отечественной войны