29 января директору Северодвинского хлебокомбината Валерию Васильевичу Мостовичу исполнится 50 лет
Не берусь написать портрет, просто несколько не претендующих на открытие штрихов по поводу юбилея. К мнению Валерия Васильевича я всегда прислушиваюсь. Потому что говорит он негромко, какого бы накала ни был разговор. Спрашивала его насчет выработки командного голоса. Сказал, что воспитание не позволяет. И положение тоже: «Умение разговаривать тихо и ровно больше пользы приносит». А вот что касается улыбки Мостовича... На его примере гордящихся своей «доброжелательностью» американцев учить можно: чем настоящая, от души улыбка отличается от зубоскальства ради имиджа.
Оптимизм. Неисправимым оптимистом его теперь, пожалуй, только вчерашние учителя могут назвать, в прошедшем, конечно, времени. Говорят: сделаешь на уроке ему замечание за веселый нрав, не соответствующий школьному «протоколу», а он в ответ еще шире улыбается. После армии Валерий Васильевич первым делом пришел к классной руководительнице - доложил о прибытии. На свадьбу чуть не весь педколлектив пригласил. И сегодня с учителями связь не теряет, еще и потому, что теперь может сам им помочь.
Мостович - тот самый случай, когда семья и школа могут друг другу спасибо говорить. «Замечательные учителя были», - повторяет Мостович. «Удивительно трудолюбивого парня родители воспитали», - парируют педагоги.
Наверное, когда вместе с тобой в доме шестеро детей - не разбалуешься. Жили, как все, бедно...
- Но в нашем доме только конфеты убирались под ключ. Однажды перед Пасхой мама открыла сундук, а сладостей нет, - улыбался, вспоминая, Мостович. - Построила она тогда нас и сказала: «Ничего выяснять не буду, но в следующий раз положу одну из конфет такую, что как только съедите без спроса - сразу станет ясно, кто».
По-настоящему поймешь, как мудры были родители, когда сам до этого звания «дослужишься».
- Никогда отец с матерью не давили на нас, не ломали волю. Поэтому я со своими дочками по-другому не могу. Иду по той дороге, которую они выбрали, и в их детстве, когда гуляли вместе, и теперь, когда у меня уже внук подрастает. Тоже, кстати, Валерка.
Материальные блага. По-моему, у Мостовича никакой от них зависимости. Одно из самых ярких впечатлений детства - переезд из неблагоустроенной коммуналки: «Сколько времени у нас, ребят, свободного появилось. Ни дров, ни воды носить не надо». А из самостоятельной жизни - подвал, который студент-папа переоборудовал для подготовки к сессиям. Стал вспоминать, когда до его семьи очередь на отдельное жилье дошла, сам удивился: «Получается, что совсем недавно».
Упорство. Вот этого не занимать. Боксу благодарен: «Научил держать удар и смотреть в глаза противнику». Правда, спорт чуть не помешал исполнению большой мечты - службе в армии. После ответственных соревнований медкомиссия засомневалась в качестве здоровья призывника. А он добился переосвидетельствования, дойдя до Ленинградского военного округа. Поставил цель поступить на юрфак Ленинградского университета и не сдался после нескольких неудач. Не проваливался на экзаменах - баллов не хватало. В те годы в правоведы комсомольские и партийные вожаки без конкурса проходили, мест для пролетариев немного оставалось.
Карьерный рост. Вопрос «Почему?» я задавала Мостовичу не раз, не понимая, зачем с должности судьи он ушел на рядовую - в банк, а потом - на хлебокомбинат. Да, банковская система переживала не лучшие времена. Но чем лучше стоящее на пороге банкротства предприятие, за которое придется нести личную ответственность? Зачем тратить на эту лестницу (ступенька вниз, ступенька вверх) силы, нервы, годы? Ради того, чтобы начать с нуля собственное дело и доказать... Если так, то своего Мостович добился.
Блестят от частого употребления фразы про то, что опыт и знания нужно использовать на благо людей, возвращать с лихвой то, что сам получил. Но иначе не объяснишь решение Мостовича идти на выборы в мэры. Очень многие его не понимали: должность у человека солидная, предприятие стабильное, хлеб всегда и всему голова. Знатоки пиар-технологий прикидывали: в пользу кого из соперников снимет свою кандидатуру, или кого «мочить» на бесплатной и платной основе станет. Знаю точно, ему говорили: «Будь жестче». Он послушался большинства и, в первую очередь, себе не изменил: «Бороться буду только честно, по-мужски. До конца». Даже недоброжелатели, внимательно и пристрастно читавшие все предвыборные материалы, не могут не согласиться: слово свое Мостович сдержал.
У юбиляров обычно спрашивают: как вам надвигающийся возраст? Не иду на поводу у газетного штампа только потому, что почти уверена в ответе Валерия Васильевича. Он скажет: «Не надо ничего писать», а я прислушаюсь и выполню просьбу.
Ольга ЛАРИОНОВА