Номер от 13 января 2005 г.

Дольки «апельсиновой революции»

Школьный враг обзывал меня в детстве хохлушкой. На деревне у южной бабушки мальчишки дразнили кацапкой. А я, по отцу украинка, по матери и паспорту русская, всегда была за дружбу народов, меня породившую. И сейчас «за», хотя давно сменила девичью фамилию. Была она у меня в те времена ни грамматически, ни политически не склоняемая - Ющенко.

...А в Киеве - дядька

В вагоне московского поезда сервиса - хоть отбавляй. Даже с места вставать не надо, чтобы узнать, почему дышать нечем. Электронное табло зелеными огоньками подмигивает: +33. Декабрьский воздух на перроне столицы глотаю жадно, хватаю тяжелые сумки и (кто сказал, что Москва женским слезам не верит?) тут же получаю предложение руки от чистого сердца. Это наш знатный гиревик Герман Минин перед ответственными соревнованиями не жалеет сил на чужую ношу. У метро прощаемся с попутчиком. Ему в Запорожье - мне на Черниговщину. В дальнее село, где живут ставшие заграничными родичи, где на тихом кладбище похоронен отец. А потом в Киев, к русскому дядьке. В общем, в Украину, о которой так много и так одинаково говорят и пишут в России.

В обменном пункте у Киевского вокзала тетенька в норковом манто шепчет: «Евро берите, на Украине евро хорошо идет». Беру гривны по курсу 5.30. На это число потом умножаю все цены, чтобы узнать, сколько это в наших рублях.

Украинские вагоны наших краше: даже плацкарт в бархат затянут, и пол сверкает. Таможни быстро дают добро на пересечение границ. Надо только со сна не брякнуть чего-нибудь, а честно ответить, везешь ли с собой оружие, наркотики или коммерческую партию товара. И заполнить иммиграционную карточку, которая позволит 90 дней без проблем с законом пребывать на бывшей окраине Российской империи.

- Не хочу! Не буду! - это не малыш капризничает, а взрослый трезвый дядька рогом уперся. Вспоминает Советский Союз и кричит, что украинская власть своей бумажкой ему настроение портит. Терпению вежливого таможенника удивляюсь минут десять.

Сельские вести

Таксист заламывает сумасшедшую по здешним кошелькам, но терпимую для наших цену и мчит мимо хат, распугивая сопленосых индюков, мимо привычной для северного глаза картины запущенных полей и развалившихся ферм.

В селе Великий Листвен петухи не знают, что живут по киевскому времени, и потому поют по московскому - в три часа ночи. Следом собаки голос подают. Потом дети, спешащие за двенадцатилетним образованием, велосипедными звонками просигналят. И - тишина. В колхозе работает только ликвидационная комиссия, а частнособственнические интересы - за высокими заборами. В огромном когда-то селе за год родился всего один житель, а умерло двадцать. Восемьдесят хат уже опустели, есть добротные, с газом (куб российского топлива - 17,5 украинской копейки), готовые отдаться за смешную цену. По нашим рублям - тысяч за пять. Корова стоит в три раза дороже. Потому что главная кормилица. Сытно кормит, одевает она и семью моей сестрички-медсестры, получающей 300 гривен, и безработного брата. И тетушку-пенсионерку, которой Янукович, как и всем, перед выборами пенсию увеличил до 284 гривен. Говорят, все равно обидно, потому что всем одинаково: и лодырям в отставке, и тем, кто «робил», как моя тетя Маша. Но на жизнь она не жалуется, только третьих выборов боится:

- А если станут танки на улицу вытягивать? Боже ж ты мой...

Танки она помнит. И наши, и фашистские. Если в некоторых семьях что-то случается, здешние старики до сих пор говорят, что это расплата за грехи дедов-полицаев. Все остальные многочисленные беды со здоровьем списывают на Чернобыль. До него, если по дороге, всего 80 километров.

«Голосовать будем только за Януковича». - «А мы за однофамильца - Ющенко». Собралась моя большая родня за богатым по-праздничному столом. В рюмки щедро «насыпается» горилка. И о политике говорить совсем не хочется, но как без нее за неделю до выборов. Принципиальная племянница-старшеклассница пришла в школу с голубой ленточкой. Класс объявил ей бойкот.

Оранжевое все

Киев за неделю до выборов тоже одним цветом украшен. И я - в тон ему. Кроме оранжевой косынки, взамен моей зимней шапки, в холостяцком дядином шкафу ничего не нашлось. А на улице плюс три и дождь. Апельсинового цвета ленточки на сумках, рукавах, автоантеннах - единственные приметы революции. Тихо разливается по городу «оранжевый путч», разве только в маршрутке горячий разговор вспыхнет. Киевские маршрутки - это что-то! «Кричите об остановке так, как будто вы ее уже проехали!» - требует объявление в салоне одной из них. Кричать можно буквально у каждого столба.

В столичном метро не пугают оставленными сумками и террористами. В городе не видно нищих, никто не тянет пиво на ходу, все говорят по-русски и все вокруг написано по-украински. Хихикаю, читая правила перевозки «дрибных птах» и «милких тварын» в общественном транспорте. Удивляюсь, что одним шагом на проезжую часть останавливаю вереницу автомобилей. Хмурю брови, когда двое мальчишек просят у меня спички: «Детям курить нельзя». Они успокаивают: «Да мы не курить, мы взорвать». И показывают зажатые в кулаке петарды. На предновогодних улицах продают живые сосенки и искусственные елочки. Оранжевые.

В продовольственном магазине записываю, чтобы не забыть: буханка хлеба - 1 гривна 50 коп., сахар - 2.60, столько же пачка масла, сервелат - 16.50, символ революции - 7 гривен за кило (в неспокойные дни все подорожало). И надолго, открыв рот, замираю у водочного прилавка: все почти в два раза дешевле.

Валенки от «ВИА ГРЫ»

Логово «оранжевых путчистов» - майдан Незалежности. За заборными досками, изуродовавшими Крещатик, мокнут под дождем огромные брезентовые шатры палаток. У борьбы за демократию будний день. Из подъехавшего «Мерседеса» мужчины выгружают дрова для «буржуек». Объявление просит киевлян взять жителей лагеря «для помыться и отдохнуть». Остальная стенная печать издевается над Кучмой, Януковичем, Лужковым, русским КГБ и советует: «Голосуй за букву Ю - будешь жити як в раю. Голосуй за букву Я - не будешь мати... ничего».

В стан повстанцев не пускают, даже тех, кто в апельсиновых платках. Но через забор революционеры общаются охотно. Молодой брат Савватий здесь обитает уже месяц, он подпольщик, потому как служит при Московской патриархии, а она против... Давид - грузин средних лет, у себя дома демократию построил и приехал помочь славянам. Подходит еще и армянин, спрашивает, где ближайший ломбард: деньги кончились, надо золото заложить.

- В России, наверное, говорят, что нам здесь большие деньги платят? - интернационал объясняет, что стоять будет бесплатно, до победы. Победы не Ющенко, а демократии. Поэтому признают любой результат выборов, если будут они проведены честно.

- А вы откуда? Из Северодвинска? О, в этом городе столько красивых женщин! - Давид и на политической арене остается истинным грузином. - Имен и фамилий называть не буду, всем привет передайте.

Две девчушки тоже из-за забора: «Здесь многие не за Ющенко стоят, а против Януковича. Мы вообще не понимаем, как девушки могут голосовать за человека, который сидел за изнасилование... Платят ли нам деньги? Ну, так, поддерживают». «Маде ин Америка?» - спрашиваю у парня о происхождении валенок с галошами, в которых он топает по лужам. «Вражеской пропаганды наслушались? - улыбается он. - Валенки нам группа «ВИА ГРА» привезла».

Я долго хожу по майдану, внимательно слушаю удивительно доброжелательных киевлян. И все больше понимаю, почему плакала челночница на московском вокзале, рассказывая мне, что творится в Киеве. От щемящего чувства: «Мы все были вместе: богатые пускали погреться бедных в свои магазины, ректоры пропускали занятия вместе со студентами. У нас теперь совсем другая страна. Люди поверили, что от них что-то зависит». Вера эта, несмотря на сомнения по поводу купли-продажи национального самосознания, заразительна. Впрочем, личное ощущение объективным назвать не могу. Потому как ни одна бело-синяя ленточка, обозначающая сторонников Януковича, на моем пути не встретилась, а у них тоже своя правда есть.

Была надежда, что в наконец-то замеченной на майдане шумной кучке людей схлестнулись политические страсти. Подбежала, а это народ стыдит задрипанную тетку:

- За месяц на майдане ни одного пьяного не было, вы - первая. Как не стыдно!

- Так я ж и пью за то, чтобы жизнь моих детей была краше!

Народ и партия едины

Зря Янукович обозвал «оранжевыми крысами» и «козлами» своих противников. Слишком много их в Украине. Эту ошибку мы обсуждаем с консультантом Верховной рады Валентином Сердюком. Встреча наша - дело случая, которому удивляемся оба. Накануне видела Валентина Михайловича по киевскому ТВ, а сегодня лично могу поздравить с избранием головой Народной экологической партии. И у него тоже есть дело к представителю России.

- Знаете, - объясняет Валентин Михайлович дух «оранжевой революции», - я такое единение людей второй раз в своей жизни вижу. Первый раз - в 1961 году, когда Гагарин в космос слетал. И надо быть совсем неразумным политиком, чтобы идти против такой огромной, божественной энергетики. В этом ошибка Януковича. И все действия России были такими, что народ восстал против него. К Ющенко я тоже критически отношусь. Он чересчур мягок из-за своей высокой интеллигентности. Очень тяжело ему придется, народ уже не позволит власти спокойно жить. Но сегодня Украина дала всему миру, и в первую очередь России, пример духовной независимости и того, что вопрос о независимости государственной можно решить без стрельбы и гибели людей.

В том, что жить нашим странам предстоит мирно, политик не сомневается: «А как иначе, если 69 процентов всей украинской промышленности принадлежит России?» В том числе и Киевский картонный комбинат, которому фирма Сердюка сдает макулатуру.

- Украина сама может обеспечить предприятие сырьем. Но цену за килограмм украинского вторсырья руководство комбината снизило вдвое, уменьшили нам объемы сдачи и везут макулатуру теперь из России, из Италии такую, что только в респираторах можно работать. А в этом году поступила даже партия с человеческим трупом... Передайте Крупчаку, что я человек мирный, но, если до 20 января вопрос этот не будет решен в пользу Украины, организую вокруг комбината митинги протеста, блокируем все подходы.

Как было сказано, так и передаю Владимиру Ярославовичу, владельцу контрольного пакета акций комбината.

...Последняя оранжевая ленточка на перроне. Поезда, таможни. Родная земля! О том, как проголосовала Украина, узнала уже дома. Не удивилась. Вспомнила молодого парня из лагеря на майдане Незалежности, который не сомневался в победе и потому заранее грустил: «Скоро все закончится. Жалко...»