Демобилизовался я в 1947 году, вернулся в родной Молотовск. После пяти лет службы, на которые пришлась и война, хотелось расслабиться, отдохнуть, погулять. Но не получалось. Все еще действовала карточная система распределения. Неработающему выдавали по 400 граммов хлеба и мизерное количество других продуктов. Полуголодный желудок к веселью в клубах не располагал.
На третий день пошел в отдел кадров завода №402 наниматься на работу. Предложили мне, учитывая диплом судостроительного техникума, должность мастера в корпусном цехе. На рабочем месте встретил меня начальник участка Тимофей Иванович.
- Рад пополнению, - протянул он руку, - будешь руководить тремя бригадами комплектовщиков из 23 женщин. Парень ты молодой, с фронтовой закалкой, учись на ходу. С женщинами будь вежлив, внимателен, не жалей добрых слов, но про требовательность и строгость не забывай. Любовные проблемы решать не на производстве!
Прошла первая неделя работы. Особых похвал от начальника не услышал, а замечание получил:
- К тебе в конторку ходит много работниц, подолгу задерживаются. Непорядок!
Потом начальник долго молчал. По лицу его догадывался: хочет что-то сказать, но, видимо, сомневается. Но все-таки решился:
- Если не возражаешь, расскажу о своей молодости. Никому еще этого не говорил... Жил я тогда в южном городе. Внешностью и ростом бог не обидел, зарабатывал хорошо, пользовался вниманием у женщин. Влюбился в местную красавицу Любу. После недолгих ухаживаний пригласила она меня домой на ночь... А потом от друзей узнал о слишком легком поведении моей Любаши, привыкшей к частой смене мужчин. В общем, расстались. Месяца через два встречаю ее и слышу: «Я, Тимоша, ребенка твоего ношу. Думай, что делать». Улыбнулась и ушла.
А у меня шок, мысли разные в голове: мой или не мой, а может, вовсе пошутила?
Родила Люба парнишку Колю и подала в суд на присуждение алиментов. В то время медицинской экспертизы не было, достаточно для суда было предоставить двух свидетелей. Суд признал меня папашей. Деньги по суду выплачивал регулярно, через почту. А накануне восемнадцатилетия Николай пришел за ними сам.
«Коля, - говорю ему, - передай маме, что выплачиваю алименты в последний раз. И посмотри, как она выглядеть будет после этого». Обратно Коля вернулся быстро: «Я сказал маме, что ты просил. Она сказала «cпасибо» и попросила передать, что ты восемнадцать лет платил деньги на чужого сына. И еще попросила посмотреть, как ты будешь после этих слов выглядеть».
Рассказал тебе, Михаил, про женское коварство для того, чтобы ты, молодой человек, был в жизни более разборчив.
Прошло несколько месяцев моей работы. Видел я, как усердно трудились женщины, как еже-дневно работали сверхурочно по два часа. Им приходилось перелопачивать тонны деталей. В конце смены выглядели они усталыми, чумазыми, вытирая пот с лица промасленными рукавицами. А дома их ждал ужин: небольшой кусок черного хлеба, крупяная похлебка и кипяток без сахара. В таких условиях не до любовных интриг им было. Да и мне тоже.
Михаил КОЧНЕВ