Обычная история: трехкомнатная квартира довела близких людей до суда
Которую ночь сон обходит Виталия. С вечера вроде бы забудется в беспокойной полудреме, а потом - думы, думы... И еще эти болезни. Но они не так бы и донимали, если б на душе был покой. А какой покой, когда жена - в больнице, лучший друг год назад умер, а с младшей дочерью приходится судиться... Последняя отдушина в деревенском одиночестве - телевизор, да и тот «сгорел» в грозу.
Днем, когда неотложные дела по дому не давали простора раздумьям, было легче, но опять наступала ночь, и вместо сна приходила душевная маета. Покончить, что ли, одним махом со всем... Но мысль эту, подленькую по отношению к не менее страдающей в больнице Вере, он сразу отогнал и в который уже раз стал перебирать в памяти события последних лет.
До выхода на пенсию и переезда в деревню работал Виталий на Севмаше слесарем-сборщиком. Трудился отлично, в рот руководству не заглядывал, мог, в случае чего, зайти к начальнику цеха и на стол веский аргумент в виде кувалды положить. Портрет слесаря- сборщика не сходил с заводской Доски Почета, орден Знак Почета, юбилейная ленинская медаль, пригоршня знаков победителя соцсоревнования да почти полсотни благодарностей в трудовой книжке наглядно свидетельствовали о его умении работать. От предприятия дали их семье трехкомнатную квартиру на пятом этаже в новом доме, куда они переехали в начале шестидесятых. Эта квартира и стала неожиданно для всех камнем преткновения.
Нет, если бы они с женой, как и прежние двадцать лет, продолжали круглый год жить в деревне и только изредка наведывались в город, все бы, наверное, было по-прежнему. Но как-то по весне случился у Виталия сердечный приступ. До этого он с главой сельской администрации повздорил: та ему место под мастерскую в родной деревне не хотела дать. Разнервничался, пока по районному начальству ходил. Своего добился, а сердце нарушил. Местный фельдшер уколами воскресила, но когда через полгода в Северодвинске появился, кардиолог без разговора в палату уложила: «Ты же инфаркт на ногах переходил!» И прописала при выписке из больницы: физических нагрузок избегать, поднимать не больше 3 кг, не нервничать, у специалиста показываться не реже одного раза в квартал. И еще кучу лекарств... Какая уж тут жизнь в деревне. Пришлось перебираться в городскую квартиру, до того момента почти пустовавшую.
Они из нее не выписывались, исправно платили квартплату, каждый раз внося аванс. К тому же младшая дочь Надежда, хоть и вышла замуж в 20 лет и сразу же к мужу перебралась, но из нее тоже не выписалась и все последние 26 лет значилась по старому адресу. А в последние годы уже внучка с трехлетним малышом тут поселилась. Сначала она со свекровью не ужилась, а потом и с мужем.
Внучка приезду стариков не обрадовалась. Понять ее тоже можно: то полная свобода, было куда друзей пригласить, а тут пришлось перебраться в мамину комнатку... Начались конфликты: «Вы мимо моей комнаты по ночам не ходите. Половицы в коридоре скрипят, ребенка будите». А как иным путем в туалет старикам пробраться?
Только и супруги, увидев, что стало с некогда обустроенным жилищем, впали в уныние. Потолки закопчены, побелка лохмотьями свисает, обои на стенах порваны и заляпаны, диван развалился, цветной телевизор сломан, швейная машинка по колесикам разобрана и половина деталей - у ребенка в игрушках, посуда разбита, да и постельного белья почти не осталось. А ведь все трудом наживалось. На справедливые замечания внучка отреагировала бурно: побросала в сумку вещи и, хлопнув дверью, покинула жилье. (Есть у нее еще и однокомнатная квартирка, доставшаяся от бабушки по отцу, в ней она постоянно прописана).
Супруги наняли рабочих, и те за 10 тысяч рублей (не считая материалов) привели квартиру в порядок. «Зачем это вам, - удивилась дочь, вместо того чтоб порадоваться обновленному жилью и часть расходов оплатить. - И без ремонта еще вполне можно было жить...»
В первую же городскую зиму старые болезни заявили о себе. Привыкшие к деревенскому воздуху, изношенные организмы стали давать сбои. В больнице приходилось бывать все чаще, каждый день - в магазин спуститься, мусор вынести. Спуститься-то еще куда ни шло, а вот подняться на пятый этаж... Соседи, заслышав шумное дыхание с частыми остановками для отдыха, сразу определяли, кто идет.
Тогда и пришло решение обменять или разменять квартиру, чтобы быть поближе к земле. Себе хотели выбрать двухкомнатную, дочь или внучка что-либо попроще пусть сами себе приглядят (у них же у каждой есть свое жилье!). Вот тут Надежда и взвилась: «Права такого не имеете! Ни обменять, ни разменять квартиру я согласия не даю. Квартира общая, и меня она устраивает, а вам не много и жить осталось...»
Старики все же считали квартиру своей, а никак не общей, тем более платили за нее все эти годы сами, да и ремонтировали на свои пенсионные рубли. Если уж на то пошло, то и старшая дочь, переехавшая несколько лет назад из Северодвинска на родину к мужу в среднюю полосу, могла бы претендовать на родительский «угол». Когда старшая сестра приедет в Северодвинск и попросит разрешения прописаться в родной квартире, чтобы оформить льготную пенсию, Надежда согласия не даст.
«Да что вы нас живых-то уже хороните и квартиру делите! - возмутились родители. - Раз так, то или плати за квартиру в равной с нами степени, или мы квартиру приватизируем, счета делим, свою часть жилища обмениваем и спускаемся на 2-3 этажа ниже. Нам тоже как-то нужно жить!»
Ни с каким из предложенных вариантов младшая дочь не согласилась. Старшая прописалась у знакомых и, оформив пенсию, вернулась к мужу. Надежда же продолжала упорствовать. Когда обратились за помощью к юристу, тот заявил, что раз дочь не платит за квартиру более шести месяцев, родители имеют право ее выписать. «Пишите заявление в суд. Дело беспроигрышное», - посоветовал он.
После обращения в суд отношения с младшей дочерью и внучкой вовсе разладились. Однажды, когда из уст Надежды по телефону в адрес матери сплошным потоком полились оскорбления, у Веры подскочило давление, и она упала прямо в коридоре. Муж с трудом привел ее в чувство, а врачи потом обнаружили перелом позвонка.
...В суде по словам дочери выходило, что за квартиру все последние 26 лет платила она, и ремонт она делала, и что все претензии стариков необоснованы. Словам ее суд верил больше, чем документам. (Когда адвокат истца предъявил квитанции об оплате за квартиру, судья откинула их в сторону.) Не взяли в расчет и утверждение свидетелей-соседей, что четверть века Надежда тут не живет, лишь изредка появляется да сдает в отсутствие родителей квартиру подозрительным личностям. (В этом Виталий и сам убедился. Приехал как-то без предупреждения, а в квартире юноша кавказской внешности. Газовую плиту постоялец во что-то непотребное превратил. Надежда, узнав о приезде отца, моментально выставила парня вместе с вещами).
В иске суд им отказал. Вера снова слегла в больницу, а Виталий маялся это время в деревне.
Когда же младшая дочь стала такой, что их квартира ей дороже самих родителей? Как могла она заявить в суде: «Другие родители о детях заботятся, для них живут, а вы только о себе печетесь»? А не они ли два десятка лет подряд мешками, коробками им в город продукты слали? Иной раз по 20 мешков с картошкой, капустой, луком и прочей снедью на попутных машинах, пароходом, баржами передавали. Телят, поросят выкармливали - и все для них, для дочерей да внучек. А что получили? Зять как-то похвастался: «Захочу выпить, так возьму ведро картошки и тут же на улице на бутылку водки обменяю». Повозился бы он сам с этой картошкой!
А с «пашаевской премией» как получилось? Приехал Виталий осенью в город, а знакомый пенсионер спросил, мол, получил ли тот «пашаевскую». А он ни сном, ни духом про те 500 рублей, что от директора завода в качестве подарка пенсионерам выдавались ежегодно. Пошел в кассу, а там ведомость показывают: «У вас получено!» И подпись дочери. Бог с ними, с деньгами, хоть бы сказала, чтоб не позориться перед людьми.
А внучка... В кого она такая? В больницах старики по очереди лежали, но за все время внучка никого не навестила, да и Надежда один раз наведалась, так и то билеты на автобус ей пришлось оплатить. Можно бы как-то молодых оправдать, если б родители пьющими да разгульными были. Так ведь нет этого!
...И в эту ночь не уснуть Виталию. Вот и солнце выглянуло из-за леса и робко пробивается через занавеску. Громкий стук в двери оторвал от мыслей.
- Сегодня днем я занята, потому пораньше обхожу своих подопечных, - сельский медик Тамара Ивановна поставила сумку на стул около кровати. Заметив воспаленные от бессонницы глаза, посуровела: - Совсем растравил себя думами! Ну-ка, подставляй «поле» под шприц. После укола отдохнешь, глядишь, и белый свет ярче покажется.
Вскоре, выписавшись из больницы, приехала из города Вера. Вдвоем стало легче...
Р.S. Эту историю я услышал от своего знакомого. Имена участников драмы я изменил, поскольку в силу обстоятельств не мог встретиться и выслушать аргументы младшей дочери и внучки стариков. Хорошо бы им поладить. Пока не поздно.
Хочется надеяться.
Владимир ФОКИН с. Верхняя Тойма